Агрессивная терапия / Offensive Care

автор Дмитрий Гломозда






                           Глава 8
                      Личный недосмотр

                            * 1 *

                                                    18 декабря

   Проснулся Чип еще затемно, приблизительно  в  6:30  по  его
прикидкам.  Проснулся  резко  и  окончательно,  будто   кто-то
щелкнул выключателем -  сказывались  вчерашний  проведенный  в
состоянии  полудремы   день   и   возбуждение,   связанное   с
волнительным  ожиданием  назначенного   на   утро   разговора.
Подготовке к последнему бурундук и посвятил  всё  остававшееся
до  утреннего  обхода  Милдред  время,  и  к  моменту,   когда
зашторенное окно из черного квадрата превратилось в серый,  он
уже точно знал, что и в какой момент времени будет говорить. С
присущей ему дотошностью Чип мысленно расписал все свои  слова
и жесты до последнего, и,  когда  около  половины  восьмого  в
коридоре послышались шаги, он весь подобрался, пару раз  шумно
выдохнул и приготовился встретить Милли,  что  называется,  во
всеоружии.
   -  Доброе  утро,  Милли!  -  поприветствовал  он   вошедшую
медсестру.
   - Доброе утро, мистер Чип! - приглушенно хихикнув, ответила
ему миловидная белочка-шатенка.
   - Знаешь... - только сейчас  до  Чипа  дошло,  что  события
развиваются совсем не так,  как  ожидалось,  и  он  растерянно
произнес. - Здравствуйте, сестра...
   - Клемсон, Лиза Клемсон.
   - Ой, да,  конечно,  простите,  Клемсон,  Клемсон,  конечно
же... - рассыпался в извинениях лидер Спасателей, но, осознав,
что чем больше он  говорит,  тем  более  гнетущее  впечатление
производит, встрепенулся и постарался взять себя в руки.
   - Скажите, пожалуйста, а сестра Манкчед сегодня дежурит?
   По замыслу Чипа, ровный и бесстрастный голос,  которым  был
задан этот вопрос, должен был создать о нем впечатление как  о
чрезвычайно серьезном и сдержанном бурундуке. Но на  фоне  его
предыдущего растерянного бормотания  он  выглядел  даже  более
комично, чем среднестатистический анекдот.
   - Разумеется! - ответила медсестра, еле сдерживая  смех.  -
Просто на нее свалилось много бумажной работы, и она попросила
пока подменить её.
   - А, так она в больнице? Очень хорошо! А я могу её увидеть?
   - Что, даже не позавтракаете?  -  белочка  многозначительно
улыбнулась. - Вот это, я понимаю, сердечная тоска...
   - Нет, разумеется, после завтрака! -  поспешил  исправиться
Чип, которого её слова заставили покраснеть до кончиков  ушей.
Понятливо кивнув, медсестра раздвинула шторы  и  удалилась,  а
бурундук накрылся с головой одеялом и в сердцах  стукнул  себя
кулаком по лбу. Паяц, просто паяц. Дейл и тот  повел  бы  себя
гораздо естественнее... Впрочем,  это  неудивительно,  ведь  у
него вся жизнь -  одно  сплошное  цирковое  представление.  Но
иногда спонтанность -  незаменимая  вещь,  а  именно  её  Чипу
сейчас и не хватило. Разумеется, ничего  плохого  в  четком  и
исчерпывающем планировании не было, как нет ничего  плохого  в
том, что поезда движутся по рельсам. Наоборот, очень быстро  и
удобно. Но лишь в том случае, если не забывать про гибкость  и
уметь вовремя перейти на другой путь, пока намеченная ветка не
привела тебя прямиком в улавливающий тупик...
   "Ничего,  ничего,  -  успокаивал  себя  Чип.  -   Всё   под
контролем. Ну,  подумаешь,  опростоволосился.  Вот  история  с
Чизмэном - это да, это  был  провал.  А  это  так,  ерунда  на
оливковом масле... Да, правильно, как позавтракаю  -  сразу  к
ней. Мы оба будем сидеть, я в коляске, она на  стуле.  Она  не
будет нависать и смотреть на  меня  сверху  вниз,  наши  глаза
будут  на  одном  уровне,  это  важно...  Как  видишь,  всё  к
лучшему..."
   "А вдруг она попросила Лизу подменить  её  не  потому,  что
занята, а по другой причине?"
   Что ж, так даже лучше. Значит, она воспримет его слова, как
должное...
   "А если не воспримет? Если она послала Лизу именно  потому,
что боится услышать то, что я собираюсь сказать?"
   Ладно, что гадать. Поговорить с ней надо в любом случае.  В
ЛЮБОМ!
   Проглотив, не жуя, принесенный сестрой Клемсон завтрак, Чип
подробно  расспросил  её  о  местонахождении  кабинета  сестры
Манкчед,   даже   карту   на   салфетке    нарисовал,    чтобы
гарантированно ничего не перепутать, и  отправился  туда.  Чем
ближе бурундук подъезжал к месту  назначения,  тем  отрывистей
становились  его  движения   и   выше   -   средняя   скорость
передвижения. Уже занеся  руку,  чтобы  постучаться  в  нужную
дверь,  Чип   несколько   раз   глубоко   вздохнул,   разгоняя
клубившиеся над ним тучи сомнения. Сегодня ночью  он  не  смог
сказать ей этого, и утром у него тоже  ничего  не  вышло.  Что
будет на этот раз?
   "На этот раз у  меня  выйдет!  Должно  выйти!"  -  даже  не
сказал, а приказал себе Чип.  Первые  две  неудачи  ничего  не
значат, даже наоборот, помогают собраться и настроиться. Да  и
Рокфор непременно заметил бы, что "три" - счастливое число...
   "Хватит!  Обойдусь  без  предрассудков!"  -  одернул   себя
бурундук. Но почему-то постучал не  сколько-нибудь,  а  именно
трижды.
   - Войдите! - донеслось изнутри. Милдред. Её  голос  Чип  не
спутал бы ни с каким другим, даже через двери.
   - Доброе утро, Милли! - произнес он с порога.
   Сидевшая за столом справа от двери медсестра  вздрогнула  и
медленно отложила ручку.
   - Чип, ты? - не оборачиваясь, спросила она.
   - Да, я.
   - Ты рано. Я думала, ты еще спишь...
   - Вообще-то, я уже и позавтракать успел...
   - Да?! - медсестра обернулась. - Погоди... А который час?!
   - Восемь утра...
   - Господи, прости, я совсем заработалась! - она кивнула  на
разложенные на столе бланки. - Я не все успела заполнить дома,
а к десяти мне надо их сдать...
   - Так я зайду попозже! - воскликнул Чип с неизвестно откуда
взявшейся радостью, но, положив руки на колеса,  отругал  себя
за очередной приступ бесхребетности. Ишь ты, как за протянутую
соломинку ухватился, чуть с руками не оторвал!..
   "Да, но что теперь делать? Уезжать? Или оставаться? Но  как
остаться после..."
   - Нет, Чип, постой, ты... ты мне совершенно не  мешаешь!  -
остановила его Милдред, и бурундук энергично заработал руками,
спеша вкатиться в комнату, пока она не передумала.
   - Честно? Спасибо за... - Чип чуть было не сказал  "повод",
но вовремя остановился. - За приглашение!
   - Не за что!  Э-м-м,  может,  хочешь  кофе?  Надеюсь,  твоя
голова...
   - В полном порядке!  -  закончил  за  нее  Спасатель.  -  С
удовольствием! В смысле, я про кофе...
   - Хорошо, я сейчас!
   Милдред пошла к стоявшему в дальнем углу кабинета столику с
чашками   и   принадлежностями   для   варки   кофе,   и   Чип
воспользовался  образовавшейся  паузой,  чтобы  еще  раз   всё
обдумать. Если верить рассказам санитаров, вчера в палате  она
расплакалась.  Сейчас  она  гораздо  спокойнее,  но,  хоть   и
держится молодцом, на самом деле балансирует на грани нервного
срыва. Поэтому вариант сказать всё и сразу Чип отбросил,  и  в
итоге решил начать издалека,  с  приятного,  чтобы  перейти  к
главному плавно, как можно более смягчив удар.
   - Как мистер Гарольд? Есть изменения?
   - Ни малейших.
   - Но и ухудшения нет, я правильно понимаю?
   - Нету, - согласилась Милдред. - Но знаешь, в его состоянии
это весьма слабое утешение.
   - В любом случае, я рад, что тебе удалось  убедить  доктора
Спайви. Уверен, это поможет.
   -   Убедить?   -   с   неприкрытой   иронией   переспросила
бурундучиха. - Скорее, это он меня убедил.
   - Вот как? - удивился Чип. - Надо же! Вот уж не  ожидал.  А
я, признаться, думал, что всё потеряно.
   - А разве нет?
   - Ну что ты! Как по мне, всё вышло просто замечательно!
   Милли хмыкнула.
   - Ничего себе "замечательно"! Ты так  говоришь,  словно  не
присутствовал при том разговоре!
   - А зачем? Ты и сама прекрасно  справилась!  Зная  характер
доктора Спайви, я хорошо понимаю, как это было непросто!
   Бурундучиха  вздрогнула,  и  немного  кофе  просыпалось  на
столик.
   - Знаешь, Чип,  хоть  я  и  привыкла  уже  к  твоей  манере
говорить загадками, но на этот раз ты превзошел самого себя! О
чем ты говоришь вообще?
   - Как это о чем? О разрешении доктора  Спайви  использовать
стимулятор, конечно!
   Медсестра едва удержала в руках джезву.
   - Он... Он разрешил?! Чип, это правда?!
   - Ну да, - кивнул обескураженный реакцией Милдред бурундук.
- Ты же сама мне вчера сказала!
   Побледневшая Милли осторожно поставила ходившую  ходуном  в
её руках посудину на стол и медленно повернулась к Чипу.
   - Чип, ты что-то путаешь... Меня вчера вообще в больнице не
было!
   Теперь уже Чип вцепился когтями в ручки  кресла,  чтобы  не
выпасть.
   - Как это не было? Ты что?! Мы разговаривали с  тобой  этой
ночью в коридоре, неподалеку  от  отделения!  Ты  меня  просто
пугаешь!
   - Это ты меня пугаешь, Чип... - пробормотала Милли, подходя
к бурундуку и проводя рукой по тому месту, куда попал  пузырек
с аспирином. - Господи... Неужели...
   - Всё со мной в порядке! - отмахнулся от её руки Спасатель.
- Ничего мне не привиделось! Я в своем  уме  и  всё  прекрасно
помню!
   - Но Чип...
   Закончить вопрос Милдред не успела. Раздался громкий стук в
дверь, и в комнату даже не вошел, а ворвался доктор Спайви.
   - Сестра Манкчед! Я бы хо... О, Чип, вы тоже здесь? Что  ж,
это даже лучше!
   - Что случилось, Курт?
   - Нечто неслыханное, я бы  сказал!  -  хомяк  просто  пылал
гневом. - Сестра Манкчед, где вы были сегодня ночью?!
   - Доктор Спайви, а что... что случилось?
   - Отвечайте на вопрос!
   - Не горячитесь, Курт! Крик тут не поможет! - оборвал врача
Чип, после чего обратился к застывшей медсестре -  Пожалуйста,
Милли, скажи, где ты была сегодня ночью?
   - Дома. У себя дома...
   - Дома, значит?! - воскликнул Спайви. - Вы слышали,  мистер
Чип?! Она сказала, что была дома!
   - Курт, пожалуйста,  успокойтесь  и  объясните,  что  здесь
происходит!
   - Объяснить?! Пожалуйста! Гардинг, войдите!
   На  пороге   показался   ожидавший   под   дверью   сигнала
санитар-крыса.
   - Гардинг, расскажите мистеру Чипу то, что рассказали  мне!
- велел Спайви.
   - Ночью я, Диггерс и Гольднат  дежурили  в  палате  мистера
Кошелька, - начал санитар. Говорил  он  законченными  фразами,
очень четко и  последовательно,  как  и  положено  докладывать
начальству. - В 0:22 в палату зашла сестра Манкчед...
   - Это неправда! - воскликнула Милли. - Я была...
   - Замолчите, сестра! - оборвал её Курт. - Дойдет и  до  вас
очередь! Продолжайте, Гардинг!
   - Итак, в 0:22 в палату зашла сестра Манкчед. Я знал, что у
нее есть доступ к мистеру Гарольду,  но  столь  поздний  визит
меня удивил. Я  спросил,  что  случилось.  Она  ответила,  что
находится здесь с ведома доктора Спайви, который  разрешил  ей
попробовать  использовать   для   лечения   мистера   Гарольда
стимулятор...
   - Слышали? - вмешался Спайви. - Я разрешил ей  использовать
стимулятор! Каково, а?!
   - А вы ей этого не разрешали? - спросил Чип очень  медленно
и неохотно.
   - Конечно, нет! Это слишком опасно, тем более после  второй
потери сознания! Но, как видите, даже это ее не остановило!
   - Этого не было! Чип, доктор Спайви, этого всего  не  было!
Он врет! Чип, я...
   - Помолчи, Милли. Присядь, - глухо сказал бурундук, но  его
реплика, гораздо более тихая чем окрик врача, подействовала на
медсестру  в  сто  раз  сильнее.  Её  плечи  поникли,  и  она,
затравленно оглядев троих мужчин, опустилась на стул.
   - Это всё неправда... - пробормотала она. -  Меня  не  было
вчера здесь. Гардинг, зачем... зачем ты всех обманываешь?
   Ноздри обвиненного во лжи санитара расширились, но  Чип  не
дал его гневу вырваться наружу.
   - Скажите, Гардинг, вы решили кроссворд?
   - Нет, мне осталось... А как вы узнали?!
   - Неважно, - удостоверившись, что вчерашние события ему  не
приснились,  Чип  снова  повернулся  к  не  сводившей  с  него
исполненного  мольбы  и  надежды  взгляда  Милдред.  -  Милли,
пожалуйста, объясни нам...
   - Чип, этого не было! Пожалуйста, поверь мне!
   - Я бы охотно поверил тебе, Милли, если бы  не  видел  тебя
собственными глазами.
   - Вот! Вот! Слышите! - моментально оживился хомяк.  -  Даже
мистер Чип говорит, что видел вас! И после этого у вас хватает
наглости...
   - Курт, не надо! Милли, пожалуйста, объясни всё!
   - Господи, Чип! Я не знаю, я не понимаю, что происходит! Но
меня не было здесь вчера! Ну что, что мне  сделать,  чтобы  ты
мне поверил? Что бы вы все мне поверили?!
   - Начать говорить правду!  -  рявкнул  Спайви.  Чип  поднял
вверх руку, призывая всех к спокойствию. И в первую очередь  -
самого себя.
   -  Милли,  послушай,  -  он  взял  бурундучиху  за  руку  и
посмотрел ей в почти бесцветные от скопившихся слез глаза. - Я
прекрасно тебя понимаю. Я  знаю,  что  ты  очень  добрая,  что
мистер Гарольд много  для  тебя  значит,  и  что  ты  искренне
желаешь помочь  ему.  Уверен,  что  доктор  Спайви  тоже  тебя
поймет. Пожалуйста, расскажи нам всё, как есть, без утайки.  Я
прошу, тебя, как  друга.  Расскажи  всё,  Милли.  Ради  нас...
э-э-э, нас всех! Пожалуйста!
   - Чип, - медсестра, словно тисками, сжала его пальцы, - мне
нечего рассказывать! Поверь мне, прошу! Умоляю!  Я  не  делала
этого! Я ничего этого не делала!
   - Это безнадежно, Чип! - прокомментировал Спайви. -  Вы  же
видите, она ни за что не признается...
   - Помолчите, Курт! -  прикрикнул  на  врача  Чип.  -  Лучше
пообещайте, что простите её, если она...
   - ПРОСТИТЬ?! - воскликнул Спайви. - Да  вы  понимаете,  что
она наделала?! Это не просто небрежность или недосмотр, это...
Это вопиющая безответственность! Это...
   - Курт! Вы что, не понимаете?! Милли, послушай,  я  обещаю,
нет, клянусь, что тебе за это ничего не будет!  Слышишь  меня?
Ни-че-го! Пожалуйста, расскажи, как всё было, и всё будет, как
прежде! Ты мне веришь?
   - Чип, ну почему... Ну почему ты мне не веришь? Почему?
   - Милли, пожалуйста! Я тебя очень прошу!  -  повторил  Чип,
которого  упрямство  Милдред  уже  начало   не   удивлять,   а
раздражать. Одно дело, если  бы  она  представила  собственную
версию событий, как это сделал Чизмэн. Но  отрицать  настолько
очевидные вещи, отрицать ФАКТЫ было  с  её  стороны  настолько
иррационально, что находилось далеко за гранью его понимания.
   -  Я  не  делала  этого...  Не  делала...  -   пробормотала
медсестра сквозь слезы и закрыла лицо носовым платком.
   - Милли, пожалуйста! - бурундук взял её  руки.  -  Расскажи
всё! Прошу тебя! Зачем  доводить  всё  до  абсурда?!  Все  всё
поймут, обещаю! Я поговорю со Спайви, со  Стоуном,  со  всеми!
Всё будет хорошо, вот увидишь! Только скажи, куда ты  положила
набор для инъекций?
   Милдред вздрогнула.
   - Какой... набор? Для каких... инъекций?
   - Набор, с которым ты вышла  из  палаты  мистера  Гарольда.
Черный продолговатый футляр. Прошу, пожалуйста...
   - Да, сестра Манкчед, пожалуйста! - добавил  Спайви.  -  Не
вынуждайте нас идти на крайние меры!
   - Крайние м-меры? - переспросила Милли.
   - Обыск.
   - Что?.. Обыск?.. Но... но зачем? Зачем?! Чип!  Скажи  ему!
Скажи!
   -  Милли,  пожалуйста,  -  повторил  свою  просьбу  Чип,  у
которого  при  виде  её   страданий   просто   сердце   кровью
обливалось, а к горлу подступал комок. - Мы же друзья,  Милли!
Я прошу...
   - Если мы... друзья... - всхлипнула  Милдред,  -  то...  то
почему ты... почему ты мне не веришь?
   Чип не ответил, лишь сжал  её  руки  еще  раз  и  обреченно
произнес.
   - Милли, прошу тебя...
   - Что ж,  сестра  Манкчед,  боюсь,  вы  не  оставляете  нам
никакого выбора, - констатировал Спайви и приказал:
   - Гардинг, обыщите здесь всё!
   - Всё? - переспросил Гардинг. - В смысле, вообще? Но...
   - Делайте, что  велят,  Гардинг!  -  совершенно  бесцветным
голосом произнес Спайви. - Сначала её стол, потом соседний,  и
далее по рецепту.
   - Как скажете, шеф, - пожал плечами санитар  и,  подойдя  к
столу Милдред, начал рыться в стопках сложенных на нем  бумаг.
Милли закрыла лицо ладонями и  отвернулась,  чтобы  не  видеть
чинимого им разгрома.  Чип,  тоже  избегавший  смотреть  в  ту
сторону, хотел положить  руку  ей  на  плечо,  но  бурундучиха
стряхнула его ладонь, словно противную мокрую тряпку. Бурундук
опустил глаза, и они сидели, одновременно рядом  и  бесконечно
далеко друг от друга, смотря куда-то внутрь себя и  вздрагивая
от  резких  звуков,  с   которыми   Гардинг   выдвигал   ящики
письменного стола и вытряхивал их содержимое на пол.
   - Милли, пожалуйста... - тихо попросил он. -  Пока  еще  не
поздно... Пожалуйста...
   В ответ - лишь три коротких всхлипывания.
   - Пожалуйста, Милли...
   - Чип...
   - АГА! - издав торжествующий возглас, бросился к очередному
вынутому санитаром ящику Спайви и поднял над головой  лежавший
на самом верху  черный  футляр.  -  Вот  оно!  Что  вы  теперь
скажете, сестра Манкчед? Ну же! Я жду объяснений!
   - Я... - замотала головой бурундучиха с  расширившимися  от
ужаса и удивления глазами. - Это не мое... Не мое! Я не  знаю,
что это...
   - Всё вы прекрасно знаете! Это наш стандартный  футляр  для
шприцев! Гардинг, она с ним приходила в палату?
   - С ним, именно с ним! - закивал санитар. - Это он!
   - Если это действительно стандартный футляр, то  правильнее
говорить "такой же" - поправил медработника Чип, но сделал это
скорее машинально, для проформы, так как все факты  однозначно
указывали на то, что это тот самый футляр.
   - Я  ничего  не  понимаю...  -  бормотала  Милдред.  -  Это
какая-то ошибка...
   - Ошибка, говорите?! - не  без  ехидства  спросил  врач.  -
Сейчас мы всё проверим! Так-так, что тут у нас...  Два  шприца
и... А это что?  -  Спайви  вынул  из  специального  отделения
маленький пузырек с прозрачной жидкостью. -  Что  это,  сестра
Манкчед?
   - Я не знаю...
   - Не знаете, да? А я знаю! Это кордиамизол!  Вы  это  ввели
мистеру Кошельку? Отвечайте!
   - Я ничего ему не вводила... Меня вообще...
   - Достаточно, я это  уже  слышал!  Вот  что!  Я  немедленно
отправлю эти шприцы на анализ, и если в них  обнаружится  хотя
бы   микроскопическое   количество    кордиамизола,    простым
взысканием  вы  не  отделаетесь!  Вам  ясно?!  Гардинг,   Чип,
подождите меня здесь... Чип? Чип?! Что с вами?!
   Но бурундук молчал. Сейчас он даже при всем желании не смог
бы произнести ни звука. Каждый волосок,  каждая  шерстинка  на
его тела приняла вертикальное положение, а глаза, лишь немного
уступавшие по размеру одноцентовику, не видели  ничего,  кроме
двух ранее накрытых футляром почтовых конвертов.
   -  Чип?!  Чи...  Погодите-ка,  что  это?  -  Спайви  поднял
конверты.   -   "Малая   Центральная    больница,    отделение
реабилитации, одиночная палата ?6..." Это вам, Чип!
   - Дайте их сюда, Курт, - попросил  Чип.  Его  протянутая  к
конвертам рука и так дрожала вовсю, но когда  он  увидел,  что
оба письма вскрыты и, более того, прочитаны, его чуть удар  не
хватил.
   - Что это, Чип?.. - спросила Милли, придвигаясь поближе, но
замерла,  натолкнувшись  на  его  взгляд,  не  уступавший   по
холодности Северному и Южному полюсам вместе взятым.
   - Милли, как это понимать?
   - Не знаю, Чип, а что это?
   - Письма. Мои письма, Милли. Откуда они у тебя?
   - Чип, я их впервые вижу...
   - Не ври, Милли! Вот это  письмо,  -  бурундук  показал  на
конверт, адресованный его друзьям, - я написал 15  числа,  как
раз после нашего визита на больничный склад. Ты  забрала  его,
когда принесла  мне  ужин.  Оно  лежало  на  тумбочке,  и  под
подносом его не оказалось. И теперь оно нашлось здесь, в твоем
столе. Как это получилось?
   - Я не знаю, Чип,  -  прошептала  Милдред.  -  Ты  прав,  я
забрала его из палаты, но  тотчас  же  опустила  в  больничный
почтовый ящик! Поверь мне!
   Чип  задумался.  Он  очень  сильно,  безудержно  хотел   ей
поверить. Однако в свете последних событий  и  того,  что  она
отрицала очевидные вещи, просто не мог это сделать.
   Но был просто обязан разобраться во всем до  конца.  Обязан
дать ей шанс...
   - Значит, сегодня ночью ты была дома?
   - Да, Чип, да! - радостно вскричала Милли. - Дома!  У  себя
дома!
   - Кто-нибудь может это подтвердить?
   - Ну, ты же знаешь, я живу одна...
   - Удобное объяснение отсутствия алиби, ты не находишь?
   - То есть? Ты хочешь сказать...
   Бурундук не удостоил её ответом, а вместо  этого  посмотрел
на  второе  письмо.  Судя  по  штемпелю  почтового   отделения
аэропорта Сукарно-Хатта, оно  вылетело  из  Джакарты  вечерним
рейсом. Учитывая среднюю продолжительность полета и тот  факт,
что разница во  времени  с  Джакартой  -  минус  15  часов,  в
больницу его должны были доставить между  одиннадцатью  часами
вечера и полуночью.
   - Курт, скажите, как к вам в больницу доставляются письма?
   - Также, как и всем остальным - почтовыми голубями.
   - Но ведь по  отделениям  их  разносят  медсестры,  так?  -
уточнил Чип, вспомнив, что самое первое письмо от  друзей  ему
принесла в палату Милдред.
   -  Да.  Голубь  оставляет  их  в  регистратуре,   где   они
сортируются, а дежурные медсестры разносят  их  по  палатам  и
кабинетам.
   - Кто сегодня дежурил в регистратуре  с  двадцати  трех  до
полуночи?
   - Хэмлок Брюстер.
   - Он в больнице?
   - Нет, уже ушел домой.
   - Срочно привезите его сюда!
   - Хорошо, Чип,  я  всё  организую.  Гардинг,  останьтесь  с
мистером Чипом и мисс Манкчед! Я скоро приду!
   Спайви ушел. Гардинг сел около двери и,  скрестив  руки  на
груди,  принялся  буравить  взглядом  выглядевшую   совершенно
раздавленной Милли, явно ожидая со стороны двуличной медсестры
очередного подвоха. В комнате воцарилась тишина, лишь  изредка
прерываемая всхлипываниями бурундучихи и шуршанием  конвертов,
которые нервно теребил Чип, молясь,  чтобы  этот  Брюстер  жил
где-нибудь поблизости, а не на каких-нибудь там Пасифик Хайтс.
   Через полтора часа Спайви вернулся, причем не  один,  а  во
главе целой процессии, в которую помимо него  и  уже  знакомых
Чипу доктора Стоуна и Таркла входили полный седовласый  хомяк,
судя по всему, тот самый Хэмлок Брюстер,  и  дородная  пожилая
мышь с ярко-рыжими, явно крашеными волосами.
   - Доброе утро, Чип! -  поприветствовал  бурундука  директор
больницы. - Курт мне так толком ничего и не  объяснил,  сказал
только, что это очень важно. Может быть, вы просветите меня по
поводу того, что всё это значит?
   - Непременно, Харви, - отозвался Чип.  -  Но  сперва  я  бы
хотел спросить у мистера Брюстера... Мистер  Брюстер,  я  ведь
правильно понимаю?
   -  Всё  правильно,   молодой   бурундук!   Хэмлок   Брюстер
собственной персоной! - отрекомендовался хомяк.  Хотя  поспать
ему удалось лишь два часа с  небольшим,  держался  он  хорошо,
хоть и моргал в два раза чаще, чем тот же Спайви. В этом они с
пожилой мышью были схожи, из чего Чип сделал вывод, что она  -
тоже поднятая ни свет ни заря работница ночной смены.
   - Скажите, мистер Брюстер,  вы  дежурили  сегодня  ночью  в
регистратуре?
   - Да, это был я!
   - С которого часу?
   - Как штык, с самого начала! С девяти часов!
   - То есть, во время вашего дежурства должны были  доставить
почту, так?
   - Должны были и доставили, молодой бурундук, как всегда!  В
половине двенадцатого птичка прилетела!
   - Были ли в числе доставленных писем адресованные пациентам
отделения реабилитации?
   - Были, были! Два письма было, как сейчас помню!
   - А вы не знаете, кто их забрал? -  хотя  этот  вопрос  Чип
задал абсолютно таким же тоном, что и остальные, внутренне  он
весь сжался в комок. "Только бы не она, пожалуйста, только  бы
не она..."
   - Отчего же не знать! Знаю! Вот она вот! - он махнул  рукой
в сторону бледной, как стена, Милдред. - Сестра Манкчед!
   - Это неправда! - воскликнула та. - Хэмми,  как  же  так?..
Что же это такое?.. Это какой-то кошмар...
   - Вы уверены, мистер  Брюстер?  -  уточнил  Чип  совершенно
пустым, будто синтезированным на компьютере голосом. -  Именно
её вы видели? Именно ей отдали письма?
   - Абсолютно уверен, мистер Чип! Из рук в  руки  передал!  Я
сам, помнится, подивился, почему она здесь,  хотя  это  не  её
смена...
   - Не моя, не  моя!  -  подхватила  Милли.  -  Это  какая-то
ошибка! Недоразумение! Меня не было вчера в больнице!
   - И что она ответила? - спросил Спасатель, не обратив на её
причитания никакого внимания.
   - Что вернулась, потому что забыла  кое-что,  ну  и  письма
заодно забрать решила, вот!
   - Спасибо, мистер Брюстер, вы свободны. Вас отвезут.
   - Благодарствую! Ноги у меня, знаете ли, давно  уж  не  те!
Бывайте!
   - Господи, Господи, Господи... - шептала Милли, сжавшись  в
клубок и закрыв лицо руками. - Как же это? Что же это?  Почему
это?..
   - Кто-нибудь скажет мне, что происходит, или нет?  -  снова
спросил Стоун, поглядывая то  на  своего  заместителя,  то  на
Чипа, то на медсестру, дрожащую, как целая осиновая ветка.
   - Разумеется, Харви, - видя, что Чип сейчас явно не  в  том
состоянии, чтоб объяснять что-либо, Спайви взял  инициативу  в
свои руки и пересказал Стоуну всё, начиная со своего утреннего
обхода и  разговора  с  Гардингом  и  заканчивая  результатами
лабораторных исследований шприцев.
   - Как я и думал, - подытожил хомяк, - в одном из  них  были
обнаружены следы стимулирующего препарата кордиамизола. Именно
этот препарат предлагала  использовать  мисс  Манкчед.  Я  был
абсолютно  уверен,  что  мне  удалось  убедить  её   если   не
отказаться от этой опасной идеи, то хотя бы  повременить.  Но,
как видим, её согласие было лишь ширмой...
   - Сестра Манкчед, это правда? - грозно спросил главврач.
   - Нет...  Нет,  это  неправда!  Пожалуйста,  доктор  Стоун,
поверьте мне! Я не делала этого!
   -  Видите,  Харви?  Мало  того,  что  ей  хватило  наглости
заявиться в палату к  мистеру  Гарольду  и  сказать  дежурному
санитару, что это я её послал, так она еще  и  продолжает  всё
отрицать! Хотя её видели Гардинг, Чип, Хэмми Брюстер, а также,
- он указал на крашеную мышь,  -  миссис  Освальд,  кладовщица
ночной смены! Расскажите нам, миссис Освальд,  что  было  этой
ночью?
   - Я  приняла  склад  в  девять.  Дежурство  протекало,  как
обычно, всем было что-то нужно...
   - Миссис Освальд, ближе к делу!
   - Хорошо, доктор. Часам к одиннадцати поток заказов  иссяк,
и я смогла приготовить себе чай. А когда вернулась  к  стойке,
то увидела сестру Манкчед. По всему было видно, что она  очень
спешит. Ей нужен был  двухпроцентный  кордиамизол.  Я  впервые
слышала о таком, и она пояснила, что  это  новый  препарат,  и
поступил он к нам недавно.  И  действительно,  на  стеллаже  с
сильнодействующими средствами нашлись два пузырька...
   - Всего два? - переспросил Стоун.
   - Да, - подтвердил  Спайви,  -  пока  всего  два.  Мы  лишь
относительно недавно освоили технику его адаптации  для  наших
нужд, и вскоре планируем выйти на уровень десяти доз в неделю.
Это хороший показатель для такого  сложного  препарата.  Кроме
того, он используется достаточно редко,  и  такого  количества
нам хватит с запасом.
   - Понятно... - протянул Стоун. - И сколько пузырьков  взяла
сестра Манкчед?
   - Один.
   - Один? А сколько это...
   - Пять доз, - без запинки ответил Спайви.
   - Спасибо, Курт! Благодарю, миссис Освальд, вы свободны.  А
от вас, мисс Манкчед, я требую объяснений!
   - Доктор Стоун, это... Я не понимаю, не знаю...
   - Вот как?! Чип, а вы... Чип?
   - Боюсь, Харви, - тронул пожилого врача за рукав Спайви,  -
Чип сейчас...
   - Я в порядке, - перебил его бурундук. - В порядке...
   - Что еще произошло? - доктор Стоун уже даже не  помрачнел,
а прямо почернел.
   - Насколько я понял, сестра Манкчед, скажем так, не донесла
до Чипа письма от его друзей.
   - ЧТО?! - у Стоуна глаза на лоб вылезли.  -  Так  мы  имеем
дело не только со злостным злоупотреблением, но и с копанием в
чужой почте?! Это...  это  уже  переходит  все  границы!  Мисс
Манкчед!
   - Доктор Стоун...
   - Замолчите! Вы... Вы понимаете, что натворили?! Понимаете,
насколько  низкий  и  гадкий,  недостойный   высокого   звания
медсестры поступок совершили?! Вы...
   - Ну, Харви, я бы так не ставил вопрос, - заметил Спайви. -
В конце концов, на что только  молодые  не  идут  ради  любви!
Будьте снисходительны...
   -  Снисходителен?!  -  Стоун  ощетинился,  его  лицо  стало
багровым, а на лбу  проступили  вены,  отчетливо  видные  даже
через кустистые брови. - Ни за что! Такого я в своей  больнице
не потерплю!!! Курт, организуйте на завтра  срочное  собрание!
Этот случай нельзя оставить без внимания!
   - Но, может, не стоит выносить  на  собрание  этот  вопрос?
Обойдемся историей со стимулятором...
   -  Нет,  Курт,  не  выйдет!  Вы  понимаете,  что  на  карту
поставлена честь всей нашей больницы? Мы не должны,  не  можем
позволить себе скрыть  такое!  Это  должно  послужить,  и  это
ПОСЛУЖИТ уроком для всех и  каждого!  Пока  я  руковожу  Малой
Центральной больницей, в  её  стенах  нет  и  не  будет  места
аморальным и беспринципным особам! Я хочу, чтобы это  знали  и
помнили все! Ясно?
   - Ясно, шеф...
   - Доктор... Стоун... - слова давались  рыдающей  Милдред  с
огромным трудом. - Пожалуйста... Я... Это не я...
   - Знаете, мисс Манкчед! - пожилой врач уже просто рычал,. -
Я много и многих повидал на своем веку, но такого откровенного
лицемерия не припомню! Такая ваша благодарность  за  оказанное
вам доверие и честь?! И ведь вас поддержал сам мистер Гарольд!
Если бы он только узнал, то умер  бы  от  позора!  Мне...  Мне
стыдно, что я взял вас на работу! Убирайтесь!
   - НЕТ, ДОКТОР СТОУН!!! - закричала Милли, упав со стула  на
колени. - это всё  неправда!  Неправда!!!  ЧИП!  ПОЖАЛУЙСТА!!!
ПОВЕРЬ МНЕ, УМОЛЯ-А-А-Ю!!!
   Даже не посмотрев в её сторону, Чип поднял  голову  и  тихо
попросил:
   - Гардинг, вы мне поможете?
   - Конечно, мистер Чип! - ответил тот.
   -  Что-то  наш  герой  приуныл!  -  со  злорадной  усмешкой
процедил сквозь зубы Таркл, которому доставляло ни  с  чем  не
сравнимое  удовольствие   наблюдать   душевные   муки   своего
неприятеля,  но  Спасателю  было  всё  равно.  После  поступка
Милдред Таркл казался ему сущим ангелом во плоти.
   -  ЧИП!  ПОЖАЛУЙСТА!  ПОЖАЛУЙСТА!!!  -   закричала   Милли,
протягивая руки вслед инвалидной коляске. Но как бы громко она
сейчас ни закричала, Чип всё равно не услышал бы её. Он так  и
сидел, глядя перед собой  отсутствующим,  выжженным  взглядом,
сгорбившись и прижимая к груди два почтовых конверта.

                            * 2 *

   Вернувшаяся через час за подносом сестра Коттон обнаружила,
что за время её отсутствия в палате ?6  не  изменилось  ровным
счетом ничего. Занимавший её пациент так и лежал на кровати  в
той  же  позе,  что  и  раньше,  в  центре  выложенного  густо
исписанными листиками полукруга, а на тумбочке стоял  обед,  к
которому  явно  не  то  что  не  притрагивались,  но  даже  не
взглянули ни разу в его сторону.
   - Мистер Чип, вы будете есть?
   Два коротких поворота головы.
   - Не хотите съездить на прогулку? Я могу отвезти вас...
   Один поворот головы.
   - Мне забирать поднос?
   В ответ - ничего. Лишь перевернутый другой стороной листик,
означающий одновременно  "да"  и  "пожалуйста,  уходите".  Так
медсестра и сделала: просто взяла поднос и удалилась, неслышно
прикрыв за собой дверь. Спешно вызванная в  больницу,  она  не
знала всех подробностей, но слышала, что  произошло  нечто  из
ряда вон выходящее. Что Милдред Манкчед, проработавшая  бок  о
бок с ней почти четыре месяца и всегда подменявшая  её,  когда
ей надо было забрать сына, оказалась то  ли  воровкой,  то  ли
мошенницей, которую двум санитарам  пришлось  чуть  ли  силком
тащить до самой ограды. Это было невероятно,  но  дежурная  по
регистратуре, видевшая всё своими глазами,  говорила  с  таким
жаром, что не поверить ей было просто невозможно.
   "Невозможно! Невозможно!!! НЕВОЗМОЖНО!!!"
   К сожалению, возможно. И, что еще хуже, реально.
   Ровно  настолько,   насколько   реальным   было   посланное
остальными Спасателями письмо, которое Чип  уже  прочитал  раз
двадцать, но так и не мог  толком  сказать,  о  чем  оно.  Так
бывает, когда читаешь, думая о чем-то другом, и глаза  хоть  и
бегают по строчкам, никакого текста не видят. Чип  понял  лишь
то,  что  его  друзья  покидают   гостеприимную   Сурабайю   и
отправляются  вглубь  острова  к  вулкану.  Хотя  до  затмения
оставалось еще чуть  больше  трех  дней,  друзьям  приходилось
спешить, поскольку Гайка хотела прибыть  на  место  как  можно
раньше,  чтобы  как  следует  подготовиться  и  настроить  всё
оборудование. Именно поэтому они искренне переживали,  что  до
сих пор  не  получили  от  него  весточки,  и  спрашивали,  не
случилось ли чего. Но если бы даже Чип мог  связаться  с  ними
напрямую, не прибегая к помощи хоть и очень оперативной, но  в
таких случаях, как этот, бесконечно медленной  почты,  он  всё
равно не смог бы внятно объяснить, что произошло.  Потому  что
сам  не  понимал  этого  и  до  сих  пор  не  мог  поверить  в
случившееся. Также, как не мог ни есть, ни  спать,  ни  делать
что-либо еще, кроме как перебирать пальцами листочки  писем  и
разорванные края  конвертов.  Конвертов,  запечатанных  самыми
дорогими существами на свете, и вскрытых чудовищем, к которому
можно испытывать только одно чувство. Ненависть. Но не лютую и
буйную, с криками, погонями и дракой до последней капли крови,
а пустую и иссушающую, когда ты четко осознаешь, что,  что  бы
ты ни сделал, этого всё равно будет мало. Ничтожно,  исчезающе
мало...

   "- Не знаю, могу ли я назвать тебя своим другом,  но...  но
мне очень хочется, чтобы я мог. То есть, лично я  считаю  тебя
своим другом. Другое дело, считаешь ли ты меня им...
   - Да, Чип, считаю..."

   Самым страшным было то, что она не  лукавила,  говоря  это.
Она  действительно  считала  его   своим   другом.   Но,   как
выяснилось, не только и не столько им, сколько чем-то большим.
Чем-то вроде  собственности,  которая  принадлежит  только  ей
одной и не может, не имеет права писать теплые слова другой...
   Чип всхлипнул и стер рукавом  набежавшие  слезы.  Последний
раз он испытывал нечто подобное, когда решил, что Дейла  съела
акула, охранявшая  самую  большую  в  мире  жемчужину.  Однако
сейчас всё было гораздо хуже. И дело было не в том, что  тогда
Дейл почти сразу нашелся, а в том, что на этот раз Чип потерял
нечто гораздо большее.
   Веру в этот мир.

   "Не знаю, как вы,  мистер  Спасатель,  но  я  еще  сохранил
способность отличать воображаемый мир,  в  котором  оружие  не
нужно, от всамделишного, в котором  обладание  им  -  насущная
необходимость. Ах да, я  совсем  забыл.  Вы  же  у  нас  живая
легенда, вам простительно..."

   Подумать  только,  "живая  легенда".  Кому-то   сказать   -
засмеют. И будут иметь на это полное право, ведь  если  кто  и
заслуживает  этого  высокого  звания,  то  уж  никак  не   он,
маленький  бурундук  с  непропорционально  большими  амбициями
изменить окружающий мир к лучшему. Которые не то что ничем  не
подкреплены,  но   попросту   противоречат   его   собственной
консервативной и ограниченной натуре, стремящейся втиснуть всё
вокруг в рамки жесткой классификации  и  четкого  разграничить
всё и вся на черное и белое. А то, что в эти две категории  не
вписывается, либо игнорируется, либо  очерняется  или,  как  в
данном случае, обеляется до неузнаваемости.
   "Я ведь еще тогда, еще в  самом  начале  почувствовал,  что
что-то не  так!  Что  она  слишком  многое  мне  рассказывает!
Слишком явно демонстрирует свою доверчивость и открытость! А я
только ушами хлопал! Твердил себе, что у  меня  паранойя,  что
мне повсюду мерещатся враги, что у меня радар барахлит, что  я
ни за что не допущу повторения летней истории... Какой  дурак!
Какой дурак!.."
   Тот июньский эпизод не прошел бесследно, ведь именно  тогда
Чип окончательно и бесповоротно осознал, чем за все  эти  годы
стали для него Дейл, Гаечка и команда  Спасателей  вообще.  Он
точно знал, что они никогда не предадут, не  замыслят  никаких
козней,  не  сделают  больно.  Но  именно  эта   непоколебимая
уверенность сыграла с ним в итоге злую шутку, и в сочетании  с
излишним консерватизмом и  сильной  подверженностью  привычкам
привела к утрате  им  способности  мыслить  логически,  трезво
оценивать ситуацию и, как справедливо заметил Чизмэн, отличать
свой тесный  мирок  от  реального  мира.  Того  мира,  который
начинается сразу за порогом Штаба, и в котором скрыто  столько
зла, что его не искоренить и сотне команд  Спасателей.  Просто
потому, что оно было, есть и будет, ибо всегда и везде рука об
руку ходят  талант  и  зависть,  дружба  и  вражда,  любовь  и
ревность...
   Ревность.  То  самое  чувство,  знакомое  ему,  как  никому
другому.
   "Я должен был заподозрить неладное еще тогда,  когда  Милли
сменила тему, стоило мне заговорить о Гаечке! Точно как  Тамми
в свое время..."
   Чип издал короткий печальный смешок. Тамми была не  умеющим
и не желающим  скрывать  свои  чувства  подростком,  а  потому
читалась, как открытая книга. В отличие от  Милдред,  взрослой
самки, за плечами которой годы одиночества и  багаж  житейской
мудрости, почерпнутой из рассказов умудренного годами деда.

   "...А во-вторых, ты мой друг.  А  друзья  для  меня  -  вне
подозрений..."

   И снова самым страшным было то, что,  говоря  это,  он  был
абсолютно  искренен.  Потому  что  действительно   ВЕРИЛ   ей.
Доверял, как самому себе,  и  считал  совершенно  естественным
обсуждать с ней ход расследования и свои версии, расспрашивать
её о Фонде. Он даже просил её опускать его письма  в  почтовый
ящик и, черт возьми, готов был поце...
   "Погодите-ка..."
   Чип посмотрел на лежавшие сбоку на кровати конверты, потом,
подумав,  повернулся  к  тумбочке,  как  вдруг   из   коридора
донеслись быстро приближающиеся шаги, дверь распахнулась  и  в
палату влетел Стюарт.  Явно  непривычный  к  таким  спортивным
свершениям, он тяжело дышал, водя  по  комнате  выпученными  и
красными после бессонной ночи  глазами  и  размахивая  длинным
листиком, судя по всему, распечаткой лабораторных результатов.
   - Хорошие новости? - как мог спокойно спросил Чип.
   - Я...  -  молодому  лаборанту  понадобилось  время,  чтобы
перевести  дыхание  после  спринтерского  забега   через   всю
больницу. - Я так не думаю. Хотя хорошие новости тоже есть.
   - Я слушаю.
   Оглядев  комнату,  Стюарт   обнаружил,   что   единственным
свободным сидячим местом  была  коляска  Чипа.  В  отличие  от
Дейла, он не  счел  этот  вариант  привлекательным  и  остался
стоять, что, впрочем, было даже к  лучшему,  так  как  он  все
равно был слишком возбужден  для  сидения.  Ему  даже  стояние
давалось с трудом, и он стал ходить из одного конца комнаты  в
другой.
   - Сперва хорошие новости! - объявил  он,  останавливаясь  у
окна и разворачиваясь. - анализатору удалось  составить  очень
подробный портрет этого вещества. Несмотря  на  свою  новизну,
таковым оно не является. В смысле, не совсем...  Так,  давайте
начнем с,  ну,  самого  начала.  Это  -  небензодиазепин.  Эти
препараты уже мягче и  безопаснее,  чем  предыдущее  поколение
успокоительных  средств.   Но   данный   конкретный   препарат
значительно, я бы сказал, раза этак  в  сорок  три  безопаснее
аналогичных ему. Хотите узнать, почему?
   Стюарт остановился и посмотрел на Чипа.  Тот  наградил  его
самым мрачным из своих взглядов, но Стюарт был слишко  увлечен
предметом обсуждения, чтобы это заметить. Очевидно, он  ничего
не  знал  о  случившемся.  "Вероятно,  просидел  всю  ночь   в
лаборатории и только сейчас вышел в свет  поделиться  со  мной
результатами", - заключил Чип  и  попытался  выдавить  улыбку,
надеясь,  что  она  выйдет  достаточно  ободряющей,  чтобы  не
обидеть парня. В конце концов, его вины в этом не было.
   - Продолжайте.
   Стюарт щелкнул пальцами и снова зашагал к окну.
   - Должен сказать, это  чертовски  интересный  препарат!  Он
содержит целый букет добавок,  ранее  не  встречавшихся  ни  в
одном   небензодиазепине,   но   широко   использовавшихся   в
препаратах  прошлых  поколений   для   смягчения   воздействия
активных веществ. Конечно, нынешние добавки отличаются от тех,
но анализатор счел, что в  пространстве  состояний  расстояние
между ними достаточно мало, чтобы считать подобными.  Все  эти
добавки существенно влияют на механизм воздействия на  нервные
окончания и увеличивают порог передозировки, а  также  период,
после  которого   могла   возникнуть   зависимость,   позволяя
выписывать их особо чувствительным и  склонным  к  химическому
привыканию    пациентам.    Очень,    очень     многообещающая
субстанция... Я не слишком быстро и путано объясняю?
   - Нет, Стюарт, всё хорошо. Так в чем подвох.
   - Подвох? - не понял лаборант.
   - Плохие новости.
   - А, - Стюарт кивнул, взглянул в распечатку и продолжил:
   - Думаю, мы на ложном пути.
   Чипу это утверждение очень не понравилось.
   - И что это означает?
   -  Помните,  вы  говорили,  что  препарат  такого  сорта  -
довольно странный выбор в качестве орудия убийства?
   - Помню.
   - Анализ показывает, что это не просто  странный,  а  очень
неудачный выбор в  качестве  орудия  убийства.  Если  говорить
прямо, им вообще никого нельзя убить.
   - Слишком слабый?
   - Скорее, слишком безопасный, - поправил бурундука Стюарт.
   - Но это же человеческий препарат, -  не  отступал  Чип.  -
Возможно, для человека он и безопасен, а для мыши - нет.
   - Всё возможно, однако если учесть, что все новые препараты
как раз на мышах и испытывают, я в этом сомневаюсь.
   - Но в случае мыши  легче  устроить  передозировку,  правда
ведь?
   - Правда, - кивнул Стюарт. - Но, принимая во  внимание  вес
мистера Гарольда, для его убийства понадобится от  четырех  до
пяти человеческих  доз,  а  это  больше,  чем  двадцать  наших
шприцев.
   - Да, это много, - признал Чип. - Ваша версия?
   - Первое - убийца не хотел его убивать.
   - Это нелепо.
   - Знаю. Второе - мы проанализировали вещество из  какого-то
другого шприца, что, насколько я могу судить, тоже нелепо.
   - Да. Итак?
   Прежде, чем ответить, Стюарт почесал нос.
   - В  данный  момент  я  вижу  лишь  одно  объяснение.  Этот
препарат использовали в качестве прикрытия для настоящего яда.
Судя по всему, это был какой-то органический яд, содержащий те
же основные элементы, что и  искомый  препарат,  а  потому  не
распознаваемый спектральным анализом. В то же время он исказил
профиль препарата-прикрытия что с самого начала направило  нас
по ложному следу, что в свою очередь...
   - С этого момента всё становится очень  сложно,  -  отметил
Чип. - Мы можем каким-то образом однозначно ответить  на  этот
вопрос?
   - Единственное, что нам может  помочь...  -  Стюарт  сделал
паузу,  чтобы  зевнуть,  -  ...это  чистый  образец  яда  либо
лекарства. Тогда мы сможем поручить анализатору  вычесть  один
образец из другого и более точно классифицировать  неизвестное
вещество.
   - А это можно сделать при помощи эмуляции?
   - Не думаю, - пожал плечами Стюарт. - Правда, чем дольше  я
общаюсь с анализатором, тем сильнее убеждаюсь,  что  для  него
нет  ничего  невозможного,  но  не  думаю.  В   любом   случае
понадобится много  времени  и  много  программного  кода.  Это
осуществимо, но...
   - Не беспокойтесь, Стюарт, уверен, скоро мы получим образец
препарата. Вы прекрасно поработали. А  сейчас  идите  домой  и
поспите.
   - Благодарю, мистер Чип, - Стюарт передал ему распечатку. -
Вот полный отчет с моими комментариями.  Правда,  писал  я  их
утром и частично по пути сюда, поэтому некоторые  места  могут
быть нечитабельны...
   - Ничего страшного, - Спасатель пожал  ему  лапу,  но  едва
Стюарт ушел,  отложил  отчет  в  сторону.  Он  и  так  знал  о
препарате  больее  чем  достаточно.  Время  проверить   другую
догадку.
   Чип вынул из ящика тумбочки два хранившихся там  письма  от
друзей. Перечитав их, бурундук убедился,  что  память  его  не
подвела. Те письма были именно ответами на  его  послания.  То
есть, его предыдущие письма, проходившие непосредственно через
руки Милдред, дошли до Индонезии в целости, сохранности и  без
следов вскрытия, о которых его друзья непременно ему  сообщили
бы...
   "В том случае, если бы заметили их. Но  ведь  письма  можно
вскрыть так, что следов не останется. Например, над паром..."
   "А ведь в её кабинете, кроме кофейных принадлежностей,  был
еще и чайник! Всё сходится!.."
   Нет, не всё.
   "Если у нее под рукой  было  всё  необходимое  для  нежного
вскрытия, почему последние два конверта разорваны?"
   А может, правильнее будет спросить, зачем было  мучиться  с
паром, если конверт можно просто разорвать?
   "Ну, это-то как раз понятно. Чтобы письмо  после  прочтения
можно было отправить дальше по адресу..."
   Но после грубого вскрытия этого не сделаешь!
   "Почему же? Сделаешь!  Достаточно  взять  новый  конверт  и
написать на нем те же самые адреса..."
   Однако, внимательно изучив пришедшие из Индонезии конверты,
Чип пришел к выводу, что сделать это было невозможно.  И  дело
было не в том, что на них были  наклеены  индонезийские  марки
(их можно переклеить), и не  в  штампе  гостиницы  (его  можно
перерисовать), а  в  том,  что  оба  конверта  были  подписаны
Гаечкой, а её почерк подделать  было  просто  нереально.  Нет,
разумеется, можно было  повторить  форму  отдельных  букв,  но
скопировать манеру её  письма  мог  только  тот,  кто  знал  о
лежащем в её основе принципе. Дело в том,  что  мышка  писала,
четко следуя правилу "золотого  сечения"(15). В её случае  это
означало, что ширина буквы относилась к её высоте, как  высота
к их сумме. То же самое было характерно для  слов,  строчек  и
абзацев. Кто-нибудь другой непременно хоть  в  одном  из  этих
элементов, но ошибся бы,  однако  у  Гайки  эта  техника  была
отработана до полного автоматизма и получалась сама  собой.  И
хотя  никогда  нельзя  было  быть  до  конца  уверенным,   что
отремонтированный мышкой электрочайник вдруг  не  взлетит,  её
почерк   оставался   неизменным,   даже   когда   она   писала
удерживаемым навесу человеческим карандашом по  наклеенной  на
боку ящика этикетке. Поэтому в том,  что  конверт  подписывала
именно Гаечка, Чип был уверен даже не  на  сто,  а  на  тысячу
процентов.
   "Хорошо, допустим, и что это нам дает?"
   Чип взял первое письмо от друзей, чтобы сложить  обратно  в
конверт, и только тут заметил то, на  что  прежде  не  обратил
внимания. Линии сгиба  листиков  были  чуть-чуть,  практически
незаметно искривлены, как если бы их несколько раз сворачивали
и разворачивали, не сильно заботясь  о  следовании  предыдущим
линиям. Но Чип, для которого не было ничего дороже этих писем,
точно  знал,  что  после  прочтения  он,  чтобы  не  повредить
драгоценную бумагу, согнул их точно по линиям.
   КТО-ТО ЧИТАЛ ЕГО ПИСЬМА УЖЕ ЗДЕСЬ, В ПАЛАТЕ!!!
   "Но кто?! Когда?!"
   Милдред, разумеется, больше некому...
   "Да, но зачем ей читать их здесь, рискуя быть  застигнутой,
если она вполне могла прочесть их  в  своем  кабинете  еще  до
того, как принесла мне?"
   Ну, может, ей помешала сестра Коттон?  И  вообще,  мало  ли
может быть причин! У нее просто могло не быть времени...
   "Тогда она скорее бы оставила его у себя, а мне  отдала  бы
уже прочитанным. Нет, это не то, не то..."
   А когда она вообще могла его прочесть?
   Когда он ненадолго отлучался из  палаты?  Но  отлучался  он
действительно ненадолго, за это время много не прочитаешь...
   "Ну, она могла зайти и забрать письмо, прочесть у  себя,  а
потом подложить обратно..."
   Слишком рискованно.  Опять-таки,  если  её  так  интересует
содержание письма, она бы сначала  прочла  его,  а  уже  потом
отнесла ему, пусть даже на следующий день...
   "И как бы она объяснила такую задержку?"
   "Ой, можно подумать, ты сличал бы даты!"
   Подумав, Чип вынужден был признать, что не сличал бы. Да  и
потом, разве мало может быть причин  для  задержки?  Например,
авиарейс отложили из-за плохих метеоусловий или  чего  похуже,
вплоть до сообщения о заложенной бомбе...
   "Она могла забрать их  ночью,  пока  ты  спишь,  и  так  же
занести обратно!"
   А что, возможно! Проспал же он её  приход  в  самое  первое
утро и позже, когда она пришла с подносом и забрала его третье
письмо...
   Да, но одно дело - неслышно войти и поставить  на  тумбочку
поднос с  пластиковой  посудой  и  пластиковыми  же  столовыми
приборами, которые не стукнут и не звякнут. И совсем другое  -
выдвигать над ухом спящего скрипящие ящики тумбочки и  шуршать
перебираемой бумагой. От такого он  бы  проснулся  даже  после
месяца бессонных ночей...
   "ПРОСНУЛСЯ БЫ?!"
   Бурундук вздрогнул от  неожиданно  прозвучавшего  в  голове
вопроса. Снова его радар посылал ему сигналы. Но  если  тогда,
когда Милли изливала ему душу, сомнения в её искренности имели
конкретную и понятную причину, то  сейчас  вызывали  искреннее
недоумение. В конце концов, он и не от  таких  громких  звуков
просыпался, причем даже в родном Штабе после  плотного  ужина,
не говоря уже о...
   "УЖИН!"
   Второй сигнал, уже гораздо более громкий и отчетливый.
   "Ну да, в прошлый раз меня эти сигналы чуть до сумасшествия
не довели..."
   "УЖИН!"
   "Ну что "ужин"? Что "ужин"?! Нормальный  был  ужин,  только
пересоленный! И вообще дело не в нем, а в..."
   "МИЛЛИ!"
   Третий сигнал, самый громкий и, как показывает опыт,  самый
важный из всех. Но что он дает? На что указывает?
   "МИЛЛИ! УЖИН! ПРОСНУЛСЯ БЫ?!"
   "Да, хорошо, Милли! Милли  приносила  мне  ужин.  Ужин  был
пересоленным. И что? Как это связано с  тем,  проснулся  бы  я
или..."
   "НЕТ!.."
   Стоп, стоп, неужели...
   Чип был настолько поражен, что чуть не задохнулся, на время
позабыв о необходимости делать вдохи и выдохи.  Помнится,  еще
тогда, на второй день, он всерьез рассматривал вариант о  том,
что пересоленность ужина связана  с  попытками  отравить  его.
Тогда он  отбросил  эту  идею  как  не  выдерживавшую  никакой
критики...
   Но ведь в еду можно подсыпать не только яд, а еще и...
   "Золотогривый"!!!
   Первый рассказ из сборника "Воспоминания о Шерлоке Джонсе",
повествующий  о  нечистом  на  руку  жокее,  который,   будучи
фаворитом предстоящего Дерби,  согласился  проиграть  гонку  в
обмен на крупную  взятку.  А  чтобы  его  поражение  выглядело
естественно, решил проделать тонкую хирургическую операцию  на
ноге своего скакуна.  Но  для  этого  ему  надо  было  усыпить
конюха,  и  он  подсыпал  в  его   тарелку   порошок   опиума,
замаскировав характерный привкус чесночным соусом...
   "Опять паранойя на детективной почве?"
   А  если  нет?  Ведь   это   всё   объясняет!   И   странную
пересоленность, и  накатывавшую  сразу  после  ужина  страшную
усталость, и глубокий крепкий сон,  в  который  проваливаешься
резко, как в яму-ловушку...
   "А может, тебе хочется, чтобы это  всё  объясняло?  Сам  же
говорил, что рассказы нельзя применять к жизни буквально!.."
   Но ведь Милдред могла сделать именно это!

   "...Я не поклонница Шерлока Джонса, хоть и прочла несколько
историй о нем. Вот мой дедушка - тот был от него без ума..."

   "Скорее всего,  эти  несколько  историй  порекомендовал  ей
дедушка, и "Золотогривый" наверняка в их число  вошел!  Просто
не мог не войти! Ведь он считается одним из самых лучших!"
   Возможно, очень даже возможно. К примеру, она знала о  том,
что доктор Спайви постоянно пользуется снотворным, возможно он
даже просил ее  получить  их  для  него.  Она  могла  спокойно
попросить больше, чем было нужно, и разницу  оставить  себе...
Правда, в этом случае ее могли  выдать  записи  в  журнале,  в
котором кладовщики регистрируют даже одной таблетки  аспирина,
как это делала Пруденс...
   Пруденс! Конечно! Она беспрепятсвенно пропустила Милдред  к
полкам, где она могла брать всё, что душа пожелает, и это явно
был не первый такой раз! Да, именно так она это и сделала...
   Но  как-то  всё  слишком...  слишком  сложно,   что   ли...
Подсыпать  снотворное  лишь  затем,  чтобы  прочесть   письмо,
которое и так проходит через твои руки...
   "И потом, в ночь с 9-го на 10-ое  письма  еще  не  было,  а
снотворное уже было!"
   Возникает вопрос, зачем?
   Конечно, можно сказать, что это лишний раз доказывает,  что
все его построения - плод воспаленного воображения...
   Но можно взглянуть на  вещи  шире  и  спросить  себя:  а  в
письмах ли дело?
   В конце концов, пресловутый  жокей  усыпил  конюха  не  для
того, чтобы почитать его дневник или еще что-то в этом духе, а
чтобы тот не услышал, как он будет...
   ГАРОЛЬД...
   КОШЕЛЕК...
   ТРЕТИЙ...
   - Нет... - пробормотал Чип. - Нет, этого не  может  быть...
Нет...
   Но всё было так пугающе очевидно...
   Ведь еще тогда, в ту ночь, следя за таинственным медбратом,
он почувствовал, что что-то не так, и  последующие  события  в
палате  и  на  складе  доказали  его  правоту.  Но  странности
начались гораздо раньше. Еще тогда, когда он лежал с закрытыми
глазами, вслушиваясь в осторожные шаги и гадая, не повторяется
ли старая история, только уже не с  уборщиком,  а  с  дежурным
медбратом, обходящим своих пациентов...
   Вот оно! Точно! ПАЦИЕНТОВ! Обход предусматривает наблюдение
за ВСЕМИ пациентами! Но неизвестный остановился именно  у  его
палаты,  нигде  до  этого  не  задерживаясь!  Получается,  его
изначально интересовал именно он, и именно  его  сон,  который
после приправленного снотворным ужина должен был быть крепким,
как у младенца...
   МИЛЛИ В СГОВОРЕ С ПРЕСТУПНИКАМИ!
   "Да нет, нет, это невозможно! Ведь Гарольд Кошелек для нее,
как  дедушка  родной!  Она   так   о   нем   отзывалась,   так
беспокоилась, без оглядки бросилась в его палату в ту ночь..."
   ШПРИЦ!
   В ту ночь он решил, что  это  злоумышленник  в  ходе  драки
случайно выплеснул на стену содержимое  шприца.  Но  ведь  всё
могло быть иначе. Это мог сделать кто-то другой,  пришедший  в
палату уже после их ухода...
   Милли.
   "Нет... Нет, но... Но тогда получается, что всё это...  Что
всё это лишь затем..."

   "- А можно мне с тобой?
   - Ну, если хочешь...
   - Ты  еще  спрашиваешь?  Конечно,  хочу!  С  тобой  -  куда
угодно!"

   "...что это самый верный способ втереться ко мне в  доверие
и избежать подозрений в будущем. Сделать так, чтобы  в  случае
чего у меня и мысли не возникло в  чем-то  её  заподозрить,  и
чтобы я продолжал спокойно обсуждать с ней  свои  соображения,
рассказывать   о   шагах,   которые   собираюсь   предпринять,
совершенно спокойно относиться  к  тому,  что  через  её  руки
проходят все мои письма..."
   Кстати, о письмах.
   "Теперь  всё  понятно.   Их   читали,   пока   мы   с   ней
прогуливались, дабы удостовериться, что всё в порядке,  и  мои
друзья не собираются возвращаться. А  написанные  мной  письма
перлюстрировали и, убедившись, что никакой  опасности  нет,  и
что я ничего не знаю, отправляли моим друзьям,  чтобы  они  не
беспокоились..."
   "Да, но почему они не сделали этого с последними  письмами?
Ведь там не было ничего, опасного для них?"
   "Может, их именно это и насторожило? Может, они решили, что
это какой-то известный только нам  условный  сигнал?  Какой-то
шифр?.."
   Шифр! Конечно же!
   "Злоумышленники прочли предыдущее  письмо  из  Индонезии  и
наткнулись на Гаечкины формулы и выкладки, которые, как и  всё
непонятное, просто не могли не насторожить их. Но когда те  же
формулы они обнаружили в моем письме, при том что доселе я  не
проявлял склонности  к  высшей  математике,  то  не  на  шутку
перепугались  и  на  всякий  случай  решили  это   письмо   не
отправлять. А следующее письмо  от  моих  друзей  им  пришлось
оставить у себя по той простой причине, что из него следовало,
что  мое  последнее  послание  до  них   не   дошло,   и   это
обстоятельство меня бы насторожило. Опять всё  очень  и  очень
просто..."
   Или нет?
   Как быть с мотивом?
   Зачем Милли убивать Гарольда  Кошелька,  если  открытая  им
больница так много для нее значит?..
   "Да мало ли, какие у нее могут быть мотивы! Ведь  всё,  что
мне о ней известно, я услышал от нее! Кто знает, как оно  было
на самом деле! Может, Гарольд Кошелек сделал что-то плохое  её
деду, и она решила ему отомстить? Специально  устроилась  сюда
на работу, выжидала удобного случая..."
   Но ведь лично Гарольд Кошелек  настоял  на  том,  чтобы  её
взяли! Разве стал бы он хлопотать за внучку своего врага?
   "Ну, может, он не знал, кто она. А может,  чувствовал  себя
виноватым и решил таким образом искупить старый грех? И потом,
о покровительстве  мистера  Гарольда  я  тоже  только  от  нее
знаю!.."
   НЕТ!
   Не только от нее! Об этом сегодня сказал сам доктор  Стоун!
А он же не будет...
   "ИЛИ БУДЕТ?!!"
   Спасатель  обхватил  руками  пошедшую  кругом  голову.  "Ты
увлекаешься!  -  твердил  он  себе.  -  У  тебя  галлюцинации!
Паранойя! Тебе мерещится то, чего нет в природе! Зачем  Стоуну
убивать мистера Гарольда, на деньги  которого  существует  вся
эта больница?!"
   И сам себе ответил.
   Именно поэтому.

   "- Тихоокеанский центр?! Но ведь это же... Там же...
   - Да, Чип, по сравнению с ним  наша  Центральная  городская
больница - всего  лишь  домик  сельского  ветеринара.  В  этом
центре под руководством доктора Ксавьера  уже  довольно  давно
организована поликлиника... Это просто чудо! Тамошняя больница
действительно может стать главной  больницей  для  животных  в
стране!.."

   Новая больница в  Сан-Анджелесе  с  огромными  площадями  и
свободным доступом  к  самым  богатым  на  Западном  побережье
складам  с  оборудованием  и  медикаментами.  С  безграничными
возможностями, которых у  МЦБ  в  силу  специфических  местных
условий нет и не будет. И которая  с  легкостью  затмит  собою
детище пожилого врача, на  старости  лет  наконец  получившего
заслуженное признание...

   "Такого я в своей больнице не потерплю!!!"

   Он  действительно  считал  эту  больницу  своей.  А  проект
Гарольда Кошелька грозил если не уничтожить её, то  превратить
лишь в маленький придаток  БОЛЬШОЙ  Центральной  больницы.  Но
если он умрет, всего этого можно избежать. Фонд Кошелька так и
не будет создан,  и  клиника  в  Тихоокеанском  центре  так  и
останется простым медпунктом районного значения...
   Но ведь дело Гарольда может продолжить Мауиза, и тогда...
   А КТО СКАЗАЛ, ЧТО ОНА СОБИРАЕТСЯ ЕГО ПРОДОЛЖАТЬ?!!
   Доктору Стоуну не нужна больница в Сан-Анджелесе.  И  точно
так же Мауизе Кошелек не нужен Фонд Кошелька.

   "- И возглавить этот Фонд должен был  сам  мистер  Гарольд,
так?
   -  Нет.  Попечительский  Совет  под  председательством  его
супруги..."

   Но   разве   может   сравниться   должность    председателя
Попечительского   Совета,   решения    которого    принимаются
коллегиально, со статусом полновластной наследницы?
   Нет, не может.
   Единственная  наследница  огромного  состояния  и  директор
единственной на Западном побережье больницы для  грызунов.  Не
так уж и важно, кто к кому обратился первый. Важно то, что  их
союз взаимовыгоден и крайне эффективен...
   "Хорошо, допустим, мотив есть. Точнее, у доктора  Стоуна  и
Мауизы Кошелек есть причины желать смерти  Гарольда  Кошелька.
Но зачем устраивать  всё  это,  если  Гарольд  Кошелек  и  так
умирает?.."
   Но кто сказал,  что  он  и  так  умирает?!  Что,  если  его
нынешнее состояние вызвано отнюдь не естественными причинами?!

   "-  ...Еще  на  том  собрании  мистер  Гарольд  был  просто
воплощением энергичности и здоровья, а  пять  дней  назад  его
привезли к нам. Он был очень слаб, но всё время повторял,  что
это простое недомогание, что оно вскоре  пройдет,  и  что  его
жена  напрасно  забила  тревогу...   Но   его   состояние   не
улучшалось, и доктор Стоун, заподозрив худшее, перевел  его  в
палату интенсивной терапии. С тех пор он там..."

   Как всё просто...
   Это могло быть и  впрямь  обычным  недомоганием,  вызванным
банальным переутомлением.  А  может,  Мауиза  поспособствовала
этому, ведь в её распоряжении была почти неделя. Как бы там ни
было, у её мужа начались проблемы со здоровьем, и он обратился
к ведущему врачу созданной им больницы. А доктор Стоун, в свою
очередь, объявил, что всё это очень серьезно,  и  что  мистеру
Гарольду необходим полный курс лечения в стационаре, прекрасно
зная, что живым из больницы старый меценат не выйдет...

   "- ...Небензодиазепины - это класс психотропных препаратов,
к которым относятся антиконвульсанты, успокоительные средства,
снотворное, обезболивающее, анестезия та же самая..."

   Дрожащей рукой, не глядя, Чип взял отложенную распечатку  и
прочитал её снова, на сей раз внимательно вчитываясь в  каждое
слово и каждую букву. Это было непросто,  так  как  по  голове
будто   молотом   паровым   колотили,   заставляя   буквы   то
расплываться, то скакать из стороны в сторону. Тяжелее всего в
таком состоянии было разбираться  с  и  без  того  далеким  от
идеала почерком Стюарта, но труды Чипа не пропали даром, и  он
убедился, что понял слова Стюарта абсолютно правильно.

   "...Эти примеси делают препарат более безопасным, чем любое
из существующих успокоительных средств. Вероятность  случайной
передозировки ничтожна, и даже после единовременного  введения
десятикратной дозы (а это целых два полных шприца) необратимых
изменений в организме с большой вероятностью не произойдет..."

   "Нет, Стюарт, - мысленно возразил лаборанту Чип.  -  Мы  не
пошли по ложному  следу.  Именно  это  хотел  вколоть  мистеру
Гарольду преступник. Вы правы насчет единовременного введения.
Но оно не  было  единовременным.  Ему  вводили  этот  препарат
постоянно, всё это время..."
   Как он раньше  не  подумал  об  этом?!  Ведь  все  симптомы
налицо!  Бессознательное  состояние,  замедление   дыхания   и
сердцебиения, заторможенность или полное  отсутствие  мышечной
реакции. Одним  словом,  полная  противоположность  тому,  что
сделал бы стимулятор ЦНС...
   "Секундочку..."
   Но если дело обстоит именно так, почему  Милли  этой  ночью
ввела мистеру Гарольду стимулятор? Ведь это прямо противоречит
замыслам преступников!
   Или нет?
   Что там доктор  Спайви  говорил  про  стимулятор?  Что  его
использование чревато непредвиденными осложнениями...
   "А ведь именно это преступникам и надо!"
   Конечно же! Именно  поэтому  тот  "медбрат"  уничтожил  все
запасы  используемого  ими  препарата!  Он  больше  не  нужен!
Организм Гарольда Кошелька уже ослаблен  настолько,  что,  как
показал  тот  самый   допрос,   достаточно   лишь   небольшого
потрясения, чтобы он потерял сознание! Но  если  даже  простое
нервное  перенапряжение  способно  вызвать  периферийный  шок,
страшно подумать, что сделают несколько доз сильнодействующего
препарата...
   "Интересный вариант, безусловно, но зачем такие  сложности?
Ведь есть гораздо более быстрые способы убийства..."
   Да, есть. Но все они  наводят  на  мысль,  что  тут  что-то
нечисто.  В  конце  концов,  что  может  быть   подозрительнее
внезапной смерти пышущего здоровьем и энергией богача?  Пойдут
слухи, кривотолки, да и  Барбара  Суиссзанд  может  загореться
желанием докопаться до истины, а учитывая капитал и  связи  ее
семьи, это очень опасная соперница. И что в этом случае  может
надежнее  заткнуть  рты  всем  недоброжелателям   разом,   чем
диагноз,   подтвержденный   признанным   авторитетом   мышиной
медицины?
   НИ-ЧЕ-ГО!
   Теперь роль Милдред прояснилась окончательно. Она  была  не
только отвлекающей  его  внимание  помехой,  но  и  источником
"правильных"   сведений.   Её   душещипательный   рассказ   об
отношениях между Гарольдом и Мауизой был нужен для того, чтобы
выставить Мауизу в самом  выгодном  свете  и  отвести  от  нее
малейшие подозрения. Так оно в итоге и получилось, и он даже и
не думал подозревать её до тех пор, пока  Гарольд  Кошелек  не
упомянул о  Фонде.  Уж  кто-кто,  а  Милдред  со  своей  ролью
справилась  на  все  сто.  Запудрила  ему  мозги,   уничтожила
оставленный убийцей препарат, под благовидным предлогом  ввела
мистеру Гарольду стимулятор...
   "Да, но зачем тогда Стоуну выгонять ее?! И вообще делать из
стимулятора трагедию?!"
   "А он и не сделал из него трагедию! Точнее, сделал трагедию
не из него! А из моих писем, случайно найденных  в  её  столе!
Всё логично! Если бы я случайно не оказался у нее в  кабинете,
на них бы никто  не  обратил  внимания!  А  так  ему  пришлось
импровизировать!"
   "Да, но ведь всего этого не было бы, если бы Милли  сказала
Гардингу, что её послал Стоун,  а  не  Спайви!  Стоун  бы  всё
подтвердил, Спайви не стал бы устраивать обыск, письма так  бы
и не нашлись..."
   "Может, они хотели всё свалить на Спайви?.."
   Нет, слишком  опасно.  Спайви  слишком  хорошо  известен  и
популярен. В отличие от Милдред.  Поэтому  он  всё  свалил  на
нее...
   "Почему же она молчала? Ведь сейчас ей было нечего  терять.
Наоборот,  это  была  прекрасная  возможность  во   всем   мне
признаться и уповать на снисхождение..."
   Если, конечно, это тоже не было частью плана.
   Но зачем?
   "Из-за меня!"
   Чип стиснул голову еще сильнее.  Подумать  только,  он  сам
рассказал Стоуну об их разговоре  с  Милли  о  Фонде.  В  свою
очередь, Милли наверняка рассказала о его интересе к Фонду и о
том, что произошло между ними в палате.  И  Стоун  решил,  что
если так пойдет дальше, она не выдержит и во  всём  признается
Чипу! Поэтому он вывел её из игры, причем таким образом, чтобы
не   просто   убрать   её   из   больницы,   но   одновременно
деморализовать его, заставив на  некоторое  время  позабыть  о
расследовании и дав им возможность  довести  начатое  дело  до
конца!
   Но тогда получается...
   "Боже мой!.."
   ...ЧТО ВСЁ ЭТО БЫЛО СПЕКТАКЛЕМ!
   "Вся эта история со скандалом и увольнением - не более, чем
инсценировка! Скорее всего, Стоун пообещал  Милли,  что  позже
под каким-нибудь благовидным предлогом  возьмет  её  назад  на
работу.  Или,   что   более   вероятно,   поможет   устроиться
куда-нибудь в другой город. С его связями это не проблема..."
   А если... А вдруг...
   "Господи!.."
   "Убийство в Западном Экспрессе"...
   "Ведь это объясняет, почему опрос тех, кого не  взяли  сюда
на работу, ничего не  дал!  И  почему  сотрудники  больницы  в
унисон подтверждали алиби друг друга! Потому  что  ОНИ  ВСЕ  В
ЭТОМ ЗАМЕШАНЫ!.."
   "Все? Совсем все? Вся больница?! Ты бредишь..."
   "А даже если и не все, то наверняка очень многие. Те,  кого
доктор Стоун смог убедить  в  том,  что  открытие  больницы  в
Сан-Анджелесе уничтожит МЦБ и приведет к  тому,  что  все  они
снова окажутся на улице..."
   Теперь понятно, почему Милдред с её привязанностью  к  этой
больнице и к своему дому  согласилась  сотрудничать.  Но  если
согласилась она, могли согласиться и другие...
   "Как узнать, кто? А лучше,  кто  точно  не?  К  кому  можно
обратиться за помощью, не опасаясь, что желание  помочь  будет
всего лишь игрой?"
   "Стюарт!"
   "Да, он в этом, скорее  всего,  не  замешан.  Конечно,  его
развернутый комментарий на  тему  непригодности  использования
этого препарата для убийства тоже может быть попыткой  пустить
меня по ложному следу, но нет, вряд ли. Его усердие и  желание
помочь были совершенно искренними..."
   "Как и Милдред!.."
   "Да, не хотелось бы ошибиться в нем так же, как в ней. Ведь
если ошибиться и дать врагам понять, что я обо всём догадался,
то они избавятся от меня. Пока они этого не  делали,  понимая,
что мои друзья это так не оставят. Но если они будут  уверены,
что мне всё известно, то пойдут на это,  поскольку  терять  им
будет уже нечего. И от союзников моих  избавятся...  И  потом,
что может сделать пусть горящий желанием  помочь,  но  все  же
простой молодой лаборант? Мало, а если учесть, что  он  сейчас
дома отсыпается после бессонной ночи, то еще меньше. Нет, надо
найти того, с кем можно  поговорить  сейчас,  и  кто  занимает
достаточно высокий пост, чтобы на что-то всерьез повлиять..."
   В коридоре послышался знакомый голос, и Чип навострил  уши.
Говорили двое, и вскоре бурундук увидел в окно Перри  Натсона,
прошедшего мимо его палаты в сопровождении доктора Спайви.
   Вот оно! Это шанс!
   Чип рывком поднялся, разметав лежавшие вокруг  листочки,  и
без промедления приступил к осуществлению созревшего буквально
на лету плана. "Только бы он не ушел, только бы он не ушел..."
- повторял он про себя, доставая из тумбочки  ручку  и  чистый
лист бумаги и выезжая в  коридор.  Как  и  следовало  ожидать,
поверенный и врач вошли в палату  мистера  Гарольда.  Отлично.
Теперь Чипу нужно было каким-то образом подкараулить Натсона и
вручить ему записку,  которую  бурундук  как  раз  лихорадочно
писал. Писать приходилось левой рукой,  так  как  правая  была
занята рычагом управления, и то и дело поднимать голову, чтобы
ни в кого не врезаться. От получавшегося в результате  почерка
пришел бы в ужас  даже  старый  крот,  но  для  того,  что  он
задумал, так было даже лучше.
   Спрятав записку в ладони, Чип остановил  коляску  у  дверей
палаты мистера Гарольда и стал ждать. Его план основывался  на
одном  наблюдении,  согласно   которому   двери   всех   палат
открывались вовнутрь, и трех допущениях: что Натсон  и  Спайви
пробудут в палате недолго, что доктор вежлив, и что...
   Из палаты донеслись приближающиеся  шаги,  и  дверь  начала
открываться.  Чип  тут  же  двинулся  вперед  и   врезался   в
выходившего первым Натсона. От неожиданности  поверенный  чуть
не упал на бурундука, но молниеносно выставивший  перед  собой
руки Спасатель помог ему удержаться на ногах.
   - Что такое?.. А, мистер Чип! Я  так  и  думал!  -  сердито
произнес мужчина-белка, оправляя пиджак.
   - Простите, мистер Натсон, я... - бормотал  Чип,  изображая
полную растерянность. - Я просто... Видите ли...
   - Пришли посмотреть на  творение  рук  и  языка  своего?  -
съязвил Натсон.
   - Нет, я...  Мистер  Натсон,  мне,  право,  жаль,  что  так
получилось, но...
   - Нет, доктор, вы только послушайте! -  Перри  обернулся  к
стоявшему за его спиной и наблюдавшему за этой сценой врачу. -
Ему жаль!
   - Мистер Натсон, успокойтесь, пожалуйста,  -  примирительно
поднял руку Спайви. - Уверен, мистер Чип совсем не хотел...
   - Не хотел... А что он хотел? - поверенный снова повернулся
к бурундуку. - Ну, что вы хотели?
   - Я бы хотел, мистер Натсон, чтобы вы уделили мне  полчаса,
от силы час вашего времени...- Чип специально сказал "час",  а
не "пять-десять минут", чтобы его просьба показалась как можно
более вопиющей.
   - Сколько?! - переспросил Натсон. - Да вы  знаете,  сколько
стоит час моего времени?
   - Не знаю...
   - Вижу, что не знаете! Знали бы -  не  задавали  бы  глупых
вопросов! Будьте любезны, отъедьте, я спешу!
   - Но может все-таки... - пробормотал Чип, давая задний  ход
и резко останавливаясь, когда Натсон сделал шаг вперед, отчего
тот снова чуть не упал.
   - Да что вы творите, а?!
   - Простите, простите, пожалуйста! - рассыпался в извинениях
лидер Спасателей, настолько  усердно  помогая  Натсону  заново
расправить пиджак, что тому пришлось от него отбиваться.  -  Я
понятия  не   имею,   что   случилось!   Наверное,   двигатель
барахлит... Или с тормозами что-то, или...
   - Или с водителем! Знаете, мистер Чип, я был о вас  гораздо
лучшего мнения! До свидания! И смотрите, не врежьтесь никуда!
   - До свидания, мистер Натсон... - пролепетал Чип,  провожая
взглядом  идущего  к  лифту  поверенного,  и,  когда  тот  уже
скрывался за поворотом коридора, крикнул:
   - Счастливо! Берегите себя и смотрите под ноги!
   Поверенный на секунду остановился, посмотрел на бурундука с
неприкрытой неприязнью и скрылся из виду.
   - Похоже, Чип, сегодня у вас и  впрямь  неудачный  день,  -
заметил Спайви.
   - Это точно, Курт, - кивнул Чип, всем своим видом показывая
совершенную  раздавленность.  -  Всё  валится  из  рук.  Поеду
отдохну...
   - Это правильно! - поддержал его врач и, повернулся,  чтобы
уйти, но Чип схватил его за полу халата.
   - Курт, постойте! Вы не могли бы осмотреть мою ногу? Что-то
она зудит.
   - Зудит? - переспросил хомяк. - Или болит? Я  могу  отвезти
вас на рентген...
   - Нет-нет, Курт, уверен, что  все  не  настолько  серьезно,
но... Может, посмотрите? Понимаю, у вас дела...
   - Да ну что вы! - замахал  руками  Спайви  и,  взявшись  за
ручки коляски,  повез  Чипа  в  его  палату.  -  Вы  правильно
сделали, что обратились!  Переломы  -  очень  коварная  штука,
особенно такой, как у вас, и запускать ничего нельзя!
   Когда они вошли в палату, Чип перевел дух.  Пока  его  план
удавался, по крайней мере, все  заложенные  в  него  допущения
оправдались. Поверенный и врач действительно пробыли в  палате
недолго ("зачем им сидеть там долго, если Гарольд  Кошелек  до
сих пор без сознания?"), а  доктор  Спайви  оказался  вежливым
хомяком  и  пропустил  старшего  перед  собой,  позволив  Чипу
устроить небольшую аварию. Наконец,  как  и  рассчитывал  Чип,
Натсон не на шутку рассердился, отказался от разговора с  ним,
ответил на колкость злым взглядом и ушел. Пора было переходить
к следующему этапу.
   -  Ложитесь,  Чип!  -  сказал  Спайви,  помогая   бурундуку
перебраться на постель. Придвинув  к  кровати  стул,  он  стал
осторожно ощупывать сломанную конечность.
   - Так болит? Зудит?
   - Нет, доктор, все в порядке...
   - Больше не зудит? Это не очень хороший признак...
   - Оно у меня вообще не  зудело,  Курт.  Но  вы  продолжайте
осматривать его, как будто я вам этого не говорил, и  слушайте
меня очень внимательно...
   Чип начал свой рассказ, стараясь  говорить  языком  фактов,
коротко и  по  существу.  С  каждым  его  словом  глаза  врача
наполнялись  ужасом,  мертвенная  бледность  проступала   даже
сквозь густую шерсть, а движения пальцев становились всё более
неуклюжими и механическими.
   - Чип... - вполголоса сказал он, не поднимая головы,  когда
Спасатель остановился,  чтобы  перевести  дух.  -  Это...  Это
невероятно! Харви и миссис Кошелек, Бог ты мой...  Это  просто
невозможно... Вы уверены?
   - Ваше смятение мне понятно, Курт. Я сам до сих пор не могу
в это поверить. Знаете, еще никогда я так не  хотел  оказаться
неправым...
   - Так может, вы все-таки ошибаетесь? Как тогда, с Чизмэном?
Тогда вы тоже были уверены...
   -  Именно  поэтому,  Курт,  я  и  позвал  вас.  Нам   нужны
доказательства. Не домыслы, а факты и  улики.  Насчет  доктора
Стоуна я и впрямь не уверен, это скорее расчетливый пессимизм,
потому что хуже некуда. А вот  насчет  миссис  Мауизы  у  меня
сомнений с каждой минутой все меньше и меньше.
   - А насчет меня?
   - В смысле?
   - Ну, - хомяк помассировал занемевшую от напряжения шею,  -
вы так подробно расписали мотивы  и  масштабы  общебольничного
заговора, что я поневоле задумался, почему вы доверяете мне.
   - Потому что верю вам, Курт. Во-первых, вы охотно  помогали
мне во всех моих начинаниях и искренне переживали все  промахи
и неудачи. Во-вторых,  вы  слишком  активно  выступали  против
использования стимулятора, чтобы быть с преступниками  заодно,
и именно вы вывели Милли... сестру  Манкчед  на  чистую  воду.
Кроме того, вы молоды, энергичны и очень умны, и Тихоокеанский
центр  с  его   оснащенной   по   последнему   слову   техники
фармацевтической лабораторией стал бы для вас родным домом.
   - Вы правы, Чип, я всегда мечтал работать с их  базой.  Она
гораздо лучше, чем в той невадской клинике, где я начинал, и я
сделаю всё, чтобы ее богатства стали доступны нашей  медицине!
- хомяк заметно успокоился и  приосанился,  всем  своим  видом
показывая готовность к действию. - Что от меня требуется?
   - Для начала надо найти работников, которым  вы  доверяете.
Двух-трех,  не  больше.  Сразу  исключите  тех,  кто  принимал
участие  в  поисках  на  складе.  Я  бы  посоветовал  обратить
внимание на тех, кого  взяли  на  работу  в  числе  последних.
Заговорщики  вряд  ли  стали  бы  посвящать   в   свои   планы
малознакомых  зверей.  Но  ничего  нельзя  сказать  наверняка,
поэтому будьте очень осторожны и разборчивы. Помните:  на  сто
процентов доверять нельзя никому!
   - Конечно, разумеется, да...  -  замдиректора  МЦБ  смахнул
собравшиеся на кончиках усов крупные капли пота. - Как же  это
страшно!..
   - Да, это страшно. Просто  чудовищно,  я  бы  даже  сказал.
Именно поэтому надо начинать действовать уже сейчас. Мы и  так
потеряли  слишком  много  времени  из-за  истории  с   Милдред
Манкчед... Кстати, ее инъекция как-то  сказалась  на  здоровье
мистера Гарольда?
   - Нет, пока никак. Впрочем, учитывая,  что  она  ввела  ему
только  четверть  минима  облегченного  кордиамизола,   ничего
удивительного.
   -  Значит,  они  непременно  попробуют  в  ближайшее  время
повторить процедуру. Поэтому сделайте  так,  чтобы  кроме  вас
никто не мог попасть в палату мистера  Гарольда,  даже  доктор
Стоун.  Вы  лечащий  врач,  придумайте  какой-нибудь  предлог.
Объявите во всеуслышанье,  что  лично  будете  контролировать,
сколько и чего ему вводить. Поставьте  там  своего  грызуна  и
поручите ему пресекать любые попытки ввести  ему  какое-нибудь
лекарство, даже самый безобидное  и  проверенное,  кто  бы  ни
пришел и на чье бы распоряжение, кроме  вашего,  ни  ссылался.
Однако сами такого распоряжения  не  давайте  никому.  И  если
кто-то, как мисс Манкчед, сошлется на вас, мы будем знать, что
он - один из заговорщиков.
   - Очень умно, - признал Спайви. - Я так и сделаю.  Но  если
они поймут, что это ловушка?  Мы  не  можем  сидеть  в  засаде
вечно...
   - А нам и  не  надо  будет  сидеть  там  вечно.  Достаточно
продержаться до полуночи. К этому времени всё решится.
   - А что произойдет в полночь?
   -  Сейчас  объясню,  но  прежде  проверьте,  нет  ли   кого
подозрительного поблизости.
   - Хорошо, сейчас...
   Спайви встал и выглянул  в  коридор,  дабы  убедиться,  что
рядом с палатой никто  посторонний  не  крутится,  после  чего
плотно закрыл дверь и вернулся на свое место.
   - Никого нет. Так что же будет в полночь?
   - Признание Мауизы и, если очень  повезет,  имена  если  не
всех, то некоторых ее сообщников.
   - Вот как?! - Спайви непроизвольно вздрогнул.  -  Каким  же
это образом, позвольте узнать?
   - Я послал ей записку, в которой попросил  быть  сегодня  в
23:00 у главных ворот МЦБ. Написал, что это напрямую  касается
жизни и здоровья ее мужа, что она  должна  постараться,  чтобы
никто из работников больницы ее не видел,  и  что  это  вопрос
жизни и смерти. Думаю, она придет.
   - Записку? Но как, когда? Неужели  по  почте?  Но  ведь  ее
могут перехватить!
   - Нет, Курт, я отправил ее вместе с Натсоном. Сунул  ему  в
карман, пока мы толкались в дверях.
   - Так всё это... -  Спайви  махнул  рукой  на  дверь  и  аж
поперхнулся от переизбытка чувств. - Именно за  этим  вы  весь
этот анатомический театр и устроили, да?
   - Да.
   - А... Ну, это все конечно хорошо, но  почему  вы  уверены,
что она придет туда?
   - Потому, Курт, что я подписал записку вашим именем.
   - Моим именем? - хомяк на какое-то время застыл,  вытаращив
глаза. - Но ведь... Как же...
   - Не переживайте, Курт, я всё продумал!  Во-первых,  у  вас
тоже была возможность подбросить мистеру Натсону записку, пока
мы все толкались в дверях, так  что  это  не  будет  выглядеть
очень  уж  подозрительно.  Во-вторых,  даже  если  она  что-то
заподозрит, она не сможет позволить себе не пойти туда.  Ну  и
в-третьих, вам никуда идти не придется, потому что на  встречу
отправлюсь я.
   - Вы? Но у вас ведь нога!
   - Не беспокойтесь, у меня есть план.
   - Хорошо, но ведь это очень опасно! Вы не боитесь, что  она
придет не одна, а с сообщниками?
   - Это возможно, но я не думаю, что их будет очень уж много.
Один-два, три от силы. Поэтому мне нужно будет  прикрытие.  Вы
говорили, что можете ручаться за Митчелла...
   Еще около получаса они со Спайви  потратили  на  обсуждение
плана, после чего Спайви сказал, что ему пора идти, иначе  его
хватятся.
   - Как я уже говорил, Чип, вы -  настоящий  профессионал!  -
сказал он напоследок. - Но ваш план всё равно  очень  и  очень
рискованный! Слишком много допущений, как по мне...
   - Есть такое дело, - признался Чип.  -  Но  мы  должны  это
сделать. Ради Гарольда Кошелька и всех тех, кому он помог и, я
уверен, еще поможет.
   Кивнув, Спайви удалился,  а  бурундук  потянулся,  хрустнув
костяшками пальцев. Расследование вступало в решающую и  самую
опасную фазу, поэтому надо было как следует подготовиться.

                            * 3 *

   После десяти часов вечера в отделении мало  кто  появлялся,
но Чип постарался принять все возможные меры предосторожности.
Еще днем, убедившись, что поблизости  никого  нет,  он  скатал
куртку в тугой валик и спрятал под кровать.  Дождавшись  ухода
забравшей поднос и по  обыкновению  погасившей  свет  дежурной
медсестры, он положил куртку  под  одеяло  так,  чтобы  только
шерстяной воротник торчал, а сам сел коляску. Он загодя смазал
её оси соскребенным с бутерброда маслом, поэтому передвигалась
она бесшумно. Отъехав в самый дальний от окна и  самый  темный
угол палаты, он произвел необходимые  приготовления:  открутил
при  помощи  припрятанного  с  ужина  ножа   крепежные   винты
электродвигателя коляски и положил на её сиденье три  книги  о
Шерлоке Джонсе, стул с которыми он переставил  в  угол  еще  с
вечера. После, надев сыгравшую роль манекена куртку, Чип сел в
коляску и по грудь укрылся пледом. Конечно, такая  примитивная
маскировка  не  могла  скрыть  вызванных  книгами  разительных
перемен в его росте, но в данном случае это было очень  кстати
и вполне оправдывало все связанные с  сидением  на  твердых  с
тиснением обложках неудобства.
   Охранявший  Гарольда  Кошелька  санитар  дремал,   подперев
голову рукой. Чипу это не понравилось,  но  он  рассудил,  что
отобранному  Куртом  грызуну  можно  доверять.  А  вот  насчет
санитара, дежурившего возле лифта и пожарного выхода,  у  него
имелись обоснованные сомнения. Но и к нему у бурундука  подход
имелся, и даже не один.
   Чип осторожно выглянул  из-за  угла  и  сокрушенно  поцокал
языком. Второй санитар также сидел, уронив голову на грудь,  и
крепко спал. Бдительная охрана,  ничего  не  скажешь.  Детский
сад, разве что стреляющих пробками ружей для  полноты  картины
не хватает...
   - УИЛЛИС!
   Разбуженный громким окриком санитар еле удержался на  стуле
и вскочил, вытянувшись  в  струнку  и  выпучив  глаза,  ожидая
увидеть если не самого доктора  Стоуна,  то  по  крайней  мере
Спайви. Поняв, что его застукало не начальство, а  всего  лишь
Чип, он несколько расслабился, но, как  оказалось,  совершенно
напрасно.
   - Вы почему спите на посту?!  -  поинтересовался  бурундук,
уперев руки в бока и грозно нахмурившись.
   - Я... Ну... Смена... Я  так,  ненадолго...  Некрепко...  -
начал  оправдываться  санитар,  непроизвольно  сжавшийся   под
холодным взглядом Чипа, который благодаря книгам казался выше,
что,   как   и   следовало   ожидать,   значительно    усилило
эффективность психологического воздействия.
   -  Некрепко,  говорите?  -  переспросил  Чип   с   показным
сарказмом. - А почему проспали мое приближение?
   - Э-э-э, - почесал голову санитар, - наверное, потому,  что
вы тихо приблизились...
   - А что, по-вашему, преступник протрубит зарю,  возвещая  о
своем прибытии? Уиллис,  я  очень  разочарован!  Я  думал,  вы
сознательнее вашего коллеги из палаты! Вы хоть понимаете,  что
ваш пост гораздо важнее всех остальных?!
   - Нет... Да! Да, разумеется, просто...
   - Ну,  и  что  прикажете  мне  с  вами  делать?  -  спросил
Спасатель, доставая из кармана пижамы ручку, при виде  которой
санитар весь затрясся, вообразив  все  мыслимые  и  немыслимые
кары, которые посыплются на его голову после  поданного  Чипом
рапорта.
   - Я... Я... Ну,  может  быть,  как-то...  Такое  больше  не
повторится...
   - Не повторится, говорите? А вы уже который раз дежурите?
   - Третий, третий, уже третий!
   - А в первые разы...
   - Нет-нет, что вы! До этого не смыкал глаз,  пока  меня  не
сменивали, клянусь! Я...
   Демонстративно повертев ручку, Чип пару раз хмыкнул и полез
во  внутренний  карман  куртки,  заставив  санитара  покрыться
испариной. Но вынул он не блокнот, а носовой платок, и  Уиллис
вздохнул с облегчением.
   - Что ж, Уиллис, - сказал бурундук, вытерев  несуществующее
пятно на рукаве и  спрятав  платок  назад,  -  на  первый  раз
прощаю. Но зарубите себе на носу, вам крупно повезло! Если  бы
вас застал не я, а Стоун...
   Спасатель красноречиво замолчал, и санитар закивал головой,
живо представив себе последствия недовольства главного  врача,
который не далее как сегодня утром с треском и криками  выгнал
проработавшую чуть ли не с самого открытия медсестру.
   -  Спасибо,  мистер  Чип...  Это...  Это  с  вашей  стороны
очень...
   - Очень надеюсь, что не ошибка! - оборвал его Спасатель.  -
Ладно, Уиллис, я вижу, что вы хороший работник, хоть и не  без
недостатков. Если хотите, можете пойти перекусить.
   - Хочу, спасибо!.. А как же...
   - Не беспокойтесь. Если уж на то пошло, строго между  нами,
- Чип перешел на доверительный шепот, - я не думаю, что кто-то
попытается проникнуть сюда. Это так, простая профилактика.  Но
я вам ничего этого не говорил, понятно?
   - Понятно,  мистер  Чип!  -  польщенный  медработник  прямо
просиял.
   - Сходите поешьте  и  передохните.  И  шуганите  по  дороге
вашего коллегу в  палате.  Пост  есть  пост,  сами  понимаете.
Сделаете?
   - В лучшем виде! - заверил бурундука Уиллис и ушел, чуть не
подпрыгивая от радости, что так легко  отделался,  и  что  ему
доверили военную тайну. Чип иронически усмехнулся,  глядя  ему
вслед, думая, к  каким  уловкам  приходится  прибегать,  чтобы
проходить расставленные им самим посты охраны. Хорошо хоть  на
выходе из пожарного туннеля никого не было, так как  тот  пост
по  просьбе  доктора  Стоуна  упразднили.  Кстати,  еще   одно
свидетельство того, что  нарочитая  расслабленность  санитаров
могла быть вызвана отнюдь не простой  недисциплинированностью,
а точным знанием, что и в самом деле никто не будет  проникать
в больницу с целью убить мецената. По той простой причине, что
они уже и так все здесь...
   "Ладно, хватит рассусоливать! Ты теряешь время!"
   Еще раз оглянувшись и убедившись,  что  коридор  пуст,  Чип
вызвал  лифт.  Изначально   он   представлял   собой   простую
решетчатую платформу точно по  размеру  вентиляционной  шахты,
курсировавшую между первыми вторым этажами больницы. Но  Гайка
переделала его в полноценную  грузовую  кабину  с  раздвижными
дверями,  которая  поднималась  на  самую  крышу,  значительно
облегчая  доставку   в   больницу   привезенного   на   "Крыле
Спасателей"  оборудования.  Всё  бы  ничего,   но   лифт   был
действительно  как  настоящий,  вплоть  до  расположенных  под
днищем кабины контактов, замыкавшихся  лишь  под  воздействием
определенной массы и не  дававших  отправить  пустой  лифт.  С
другой стороны, система автоматического контроля не  разрешала
вызвать лифт, если двери кабины  не  закрыты.  Сочетание  этих
факторов и позволяло надеяться на успех всего предприятия.
   Встав с коляски, Чип сложил  принесенные  книги  стопкой  и
крепко-накрепко связал их прилагавшейся к ним суровой  ниткой,
после  чего  снял  с  коляски  двигатель.  Когда  двери  лифта
открылись, Спасатель быстро поставил  в  кабину  стопку  книг,
после  чего,   придерживая   двигатель   костылем,   аккуратно
прислонил его к книгам с таким расчетом, чтобы основная  масса
приходилась не на книги, а на  костыль.  Вторым  костылем  Чип
нажал на кнопку верхнего этажа и удерживал двигатель до самого
последнего момента. Раздавшееся сразу  после  закрытия  дверей
гудение возвестило о том, что массы двигателя и  книг  хватило
для обмана системы, а звук  трения  металла  о  металл  -  что
двигатель, как и  планировалось,  проедет  весь  путь  наверх,
упираясь углом в стенку шахты и, когда двери наверху откроются
и перестанут его удерживать, упадет на пол и  заблокирует  их,
сделав лифт недоступным  и  существенно  затормозив  возможную
погоню. Откровенно говоря, Чип сильно сомневался, что  таковая
будет, но не хотел ничего оставлять на волю случая.
   Удостоверившись, что лифт  доехал  до  крыши  и  продолжает
оставаться занятым, Чип выехал через двери аварийного  выхода.
В отсутствие двигателя колеса приходилось крутить самому, а на
подъемах еще и костылями себе  помогать,  поэтому  к  середине
пути Чип уже начал всерьез задумываться о том, не был ли фокус
с двигателем никому не нужным излишеством. Ладно, не беда. Для
осуществления его плана двигатель все равно надо было снимать,
так что это в  любом  случае  не  излишество,  а  рациональное
использование ресурсов.  Он  специально  не  стал  выкручивать
горевшую под кнопкой вызова лифта лампочку, чтобы  еще  больше
запутать следы. Наоборот, пусть его противники думают, что  он
именно на крыше, например, проводит следственный эксперимент с
целью    установить    альтернативные    пути    проникновения
злоумышленников в больницу или еще что-то в  этом  роде,  мало
ли. Главное -  от  ворот  больницы  подальше,  потому  что  со
сломанной ногой с крыши при всем желании не спустишься, только
упадешь.
   Улица встретила его зимней стужей и пронизывающим до костей
ветром. "Да, сорок градусов - это  вам  не  шутки  шутить!"  -
отметил бурундук, поплотнее  закутываясь  в  плед  и  поднимая
воротник куртки. Хотя от аварийного выхода  до  главных  ворот
МЦБ вела специально проложенная  дорожка,  Чип  решил  сделать
небольшой крюк, чтобы избежать  попадания  в  круги  света  от
расставленных  по  периметру  корпуса  фонарных  столбов.   На
полпути к воротам он бросил взгляд на крышу оставшегося позади
корпуса, но никакого движения не заметил. То  ли  потому,  что
было темно и далеко, то ли потому, что  его  там  и  не  было.
Впрочем, если он всё рассчитал правильно, его  поисками  никто
не озаботится еще как минимум полчаса. Ему хватит.
   Заранее съехав с очень удобной во всех отношениях,  но  при
этом слишком уж хорошо просматриваемой пешеходной дорожки, Чип
по всё еще влажной после позавчерашнего дождя земле подъехал к
стене и, положив на  колени  верный  костыль,  стал  осторожно
продвигаться вдоль нее, вслушиваясь в каждый звук. Ворота  МЦБ
выходили на боковую  улицу,  огибавшую  Центральную  Городскую
больницу с запада, и  в  этот  поздний  час  здесь,  вдали  от
оживленной Портеро-авеню, было достаточно тихо, чтобы услышать
даже слабый посторонний шум.  Но  как  Чип  ни  прислушивался,
ничего подозрительного он не обнаружил.  Уже  хорошо.  Хотя  с
таким же успехом это может означать, что дело совсем плохо,  и
приготовившие на него засаду враги тоже не лыком шиты...
   От  густой  тени  под  росшим  у  стены  ветвистым   кустом
отделился  силуэт   высокого   и   плечистого   грызуна.   Чип
рефлекторно выставил перед собой костыль, но, признав  своего,
опустил оружие и покатил к нему.
   - Добрый вечер, Митчелл!  -  поприветствовал  он  знакомого
медбрата. - Все готово?
   -  Все,  как  вы  заказывали,   мистер   Чип!   -   ответил
мужчина-мышь, отходя в сторону и кивая на поставленную у стены
каталку, на которой лежал большой прямоугольный  предмет,  для
защиты от сырости накрытый темным  пледом.  Это  был  цифровой
диктофон из  вентиляционной  шахты  над  медицинским  складом,
снятый с привычного места для самого важного в его электронной
жизни сеанса звукозаписи.
   - Прибор в порядке? Вы проверяли?
   - В полном! - ответил Митчелл, беря лежавший  на  диктофоне
прилагавшийся к  нему  мини-микрофон  с  зажимом-клипсой.  Чип
привстал,  и  Митчелл,  воткнув  с  громким  хрустом   штекер,
запихнул микрофон  под  низ  коляски  и  защелкнул  клипсу  за
сиденье. Сидеть в ней после этого стало гораздо менее  удобно,
но сейчас комфорт был на самом последнем месте по значимости.
   - Точно все хорошо? - уточнил Чип, которому звук  показался
несколько неестественным.
   - Да точно, точно!
   - Ну, хорошо. Ничего подозрительного не слышали?
   - Тихо, как в морге. Правда, я к воротам не подходил...
   - Правильно,  Митчелл.  Когда  начнется  запись,  осторожно
подойдите к воротам и наблюдайте. Если она одна, я справлюсь и
сам. Если не одна - уходите. Главное - сохранить запись.
   - Да помню я, помню!
   - Вот и ладно! Где костыль?
   - Держите!
   - Спасибо! - поблагодарил Чип, заменяя костыль в  держателе
на такой же, но дополненный наконечником иглы от человеческого
шприца. По меркам грызунов - шпага. Сколько  бы  подручных  ни
привела с собой актриса-преступница, задешево они от  него  не
отделаются...
   Электронные часы над входом  во  второй  корпус  показывали
22:59, когда Чип  достиг  служившего  воротами  МЦБ  проема  в
стене. Еще раз убедившись в отсутствии подозрительных  звуков,
Спасатель осторожно выглянул из-за угла...
   И обомлел, увидев стоящую в  тени  скрывавшей  проход  кучи
кирпичей незнакомую пожилую мышь с темно-серой шерстью, одетую
в черное пальто и такого же цвета  юбку.  Хотя  ее  лицо  было
наполовину  скрыто  за  большими  очками  с   вырезанными   из
бутылочных осколков стеклами, с первого взгляда было очевидно,
что ей холодно,  что  она  нервничает  и  с  нетерпением  ждет
кого-то. Вот только кого?
   "Неужели кому-то еще взбрело в голову назначить встречу  на
этом же месте и в это же время?"
   В принципе, в этом нет ничего невозможного, чего  только  в
этой жизни не бывает...
   Но где, в таком случае, миссис Мауиза?
   "Может, появление незнакомки  напугало  её,  и  она  где-то
прячется, если вообще не сбежала?.."
   Это была бы катастрофа...
   "Да нет, вряд ли бы она просто ушла после всего  того,  что
прочла в моей записке..."
   А если она её не прочла? Вдруг Натсон потерял его  записку?
Или она решила не приходить? Но тогда кто это?
   Это ловушка...
   "Но ведь она одна. Не очень похоже на ловушку..."
   "Кто сказал, что она одна?! Да за одной  этой  кучей  может
целая стая крыс прятаться!"
   Ну, положим, целую стаю крыс он бы услышал. Но ведь  вполне
хватит и двух-трех громил вроде пресловутых Мо и Луи...
   Мышь нервно огляделась по сторонам и сделала шаг к воротам.
Чип отряпнул за угол, но женщина не стала входить под каменный
свод, лишь посмотрела, подслеповато прищурившись, в темноту, и
вернулась назад, точно туда, где должна была бы стоять супруга
мистера Гарольда.
   "Может, её послала миссис Кошелек? В конце концов, я же сам
написал, что её никто не должен  видеть,  вот  она  и  послала
вместо себя служанку или близкую подругу..."
   "Нет, не может быть! На такие встречи подруг вместо себя не
посылают! И никого вместо себя не посылают!"
   Женщина   еще   раз   оглянулась   и   сделала    несколько
нерешительных шагов от ворот, явно раздумывая, стоит ли  ждать
Чипа дальше. В том, что она ждала именно его, бурундук  больше
не сомневался. Но по-прежнему не знал, что делать ему.
   "Выходить? А смысл?"
   "Оставаться здесь? Но если она уйдет, что  тогда?  Садиться
ей "на хвост"? Но на коляске, да еще без двигателя, мне за ней
не уг..."
   ХВОСТ!
   Чип пристально всмотрелся в хвост незнакомки и,  пускай  не
сразу, но всё же достаточно быстро понял, что его насторожило.
Ее шерсть была темно-серой, как у Таркла, но хвост был гораздо
светлее, практически розовым, как у Гаечки и...
   ...И МАУИЗЫ КОШЕЛЕК!
   - Миссис Кошелек! - негромко позвал Чип, но в узком тоннеле
его голос усилился, и на фоне окружающего безмолвия  прозвучал
как звуковой сигнал часов на башне ратуши. Мауиза аж за сердце
схватилась.
   - Мистер Чип? Это вы?!
   - Да, я! - Чип подъехал ближе и остановился  в  тоннеле,  у
самой границы света и тени,  чтобы  скрыть  тянущийся  за  его
коляской провод микрофона.
   - Господи, мистер Чип! А... А где доктор Спайви?
   - Я за него, миссис Кошелек.
   - Да, а... Что-то случилось, да? Что-то с Гарольдом?!
   "Она и впрямь талантлива! - не мог не поразиться Чип. - Так
натурально играет, что дух захватывает! Если бы я  не  знал  о
ней все, подумал бы, что она искренна в своих чувствах..."
   - А я, если честно, уже думал, что вы не придете! -  сказал
он, проигнорировав вопрос актрисы. - Вы  действительно  гений!
Морщины, осанка, походка - все, как  у  всамделишной  старухи!
Если бы не ваш хвост, я бы ни за что не узнал вас!
   - Благодарю, мистер Чип! Доктор Спайви просил сделать  так,
чтобы меня никто не видел, вот я и подумала... А что  касается
хвоста... - актриса посмотрела  на  свой  хвост  и  сокрушенно
покачала головой. - Да, с ним вечная проблема! Хотите  верьте,
хотите нет, но я всё время о нем забываю!
   - И сегодня это оказалось как нельзя кстати!  -  усмехнулся
бурундук, но тут же посерьезнел. - Ладно,  миссис  Кошелек,  у
нас мало времени.  Сколько  вы  пообещали  доктору  Стоуну  за
смерть вашего мужа?
   Улыбающееся лицо Мауизы превратилось в восковую маску.
   - Что, простите?
   - Хорошо, я перефразирую вопрос. Вы сговорились со  Стоуном
после  того,  как  ваш  муж  попал  в  больницу,  или  раньше?
Например, сразу  после  собрания,  на  котором  он  объявил  о
создании Фонда и новой больнице? А может, прямо во время него,
а?
   - Мистер Чип, я... Я не понимаю, о чем вы...
   -  Все  вы  прекрасно  понимаете!   -   рыкнул   Спасатель,
одновременно крепче сжимая костыль  и  быстро  оглядываясь  по
сторонам, готовясь встречать нападение сообщников актрисы.  Но
по всему выходило, что они с ней одни,  и  ему  это  очень  не
нравилось. Либо Мауиза и впрямь оказалась  настолько  глупа  и
самонадеянна, что пришла на встречу одна, либо ей просто не  с
кем было прийти.
   -  Мистер  Чип,   пожалуйста...   -   лицо   мыши   приняло
страдальческое выражение. - Я не знаю, кто вам  наговорил  все
эти ужасы, но я люблю Гарольда, и я никогда бы не сделала  ему
ничего плохого! Пожалуйста, поверьте мне!
   "Неужели я  ошибся?  -  спросил  себя  бурундук,  продолжая
вслушиваться в окружающий мир и слыша лишь тишину.  -  Неужели
снова пошел  по  самому  простому  пути,  обвинив  невиновную?
Может, она действительно ни в чем не виновата? Может,  она  на
самом деле уговорила мужа обратиться в  больницу,  потому  что
искренне за него переживала? А уже Стоун увидел в этом удобную
возможность избавиться  от  Гарольда  Кошелька  с  тем,  чтобы
впоследствии  убедить  его  безутешную  вдову  повременить   с
открытием новой больницы и бросить все усилия на развитие  уже
существующей, ведь это и дешевле, и надежней..."
   - Миссис Кошелек, у вас грим потек, - заметил он чуть более
теплым голосом, чем до  того,  и  актриса,  почувствовав  это,
несколько приободрилась.
   - Ой, правда? Да, спасибо... - актриса  начала  лихорадочно
рыться в поисках платка, но её поиски, как всегда, не принесли
результата...
   "Боже мой..."
   Такая простая,  казалось  бы,  вещь,  как  носовой  платок,
который можно забывать, а можно всегда  носить  с  собой.  Как
Милли носила. У нее всегда был при себе  платок,  которым  она
вытирала случайные слезы во время их первой прогулки,  который
прикладывала  к  его  ране  в  палате  Гарольда  Кошелька,  и,
уткнувшись в который,  рыдала  в  своем  кабинете.  И  которым
почему-то  не  воспользовалась   в   палате   после   инъекции
стимулятора, из-за чего санитару пришлось давать ей свой...
   - А я думал, вы оставили у  себя  платок  крота,  -  сказал
бурундук.
   - Нет,  я...  Простите,  что  вы  сказали?  -  переспросила
Мауиза,  но  было  поздно.  Она  лишь  на   секунду   утратила
бдительность, но для Чипа этого было более чем достаточно.
   "Боже, Боже, Боже..."
   Её мягкая шерстка и шелковистые волосы, за игрой  света  на
которых он наблюдал с порога палаты, хваля себя за выдержку  и
самообладание, позволившие ему обуздать поработившие его ранее
инстинкты. Но дело было отнюдь не в силе его духа.  А  в  том,
что эти инстинкты просто не пробудились.  Потому  что  сколько
грима не нанеси, тебе не обмануть первобытное  чутье,  которое
безошибочно определит, кто перед тобою: бурундучиха или  мышь.
Даже в том случае, если  эта  мышь  получила  за  свое  умение
перевоплощаться премию "Маускар" и  была  выбрана  на  главную
женскую роль в фильме "Бурундуки против Секретной Службы"...
   - Это были вы! - закричал он. - Не Милли, а вы! Вы взяли на
аптечном складе стимулятор!  Вы  ввели  его  своему  мужу!  Вы
забрали  в  регистратуре  мое  письмо  и  положили  вместе  со
шприцами в ящик Милли! Это все вы!!!
   - Мистер Чип! Что вы такое говорите?! Вы что, с ума сошли?!
- завопила актриса, хватая его руку и царапая его кожу  своими
длинными накладными  когтями.  Вздрогнув  от  боли,  Спасатель
стряхнул ее ладонь и попытался замахнуться костылем,  но  рука
дрогнула,  и  импровизированное  оружие  упало  на  землю.  Он
потянулся за вторым, но его рука лишь безжизненно болталась  в
воздухе. Потом коляска куда-то поехала, куча кирпичей улетела,
а стена тоннеля почему-то переехала  на  его  потолок,  и  Чип
наконец понял, отчего Гарольд Кошелек во время допроса потерял
сознание...
   - Жаль, мистер Чип, - донесся откуда-то  издалека  тягучий,
словно проигрываемый с многократным замедлением голос актрисы.
- Что ж, вы сами виноваты, что  так  оно  всё  получилось.  Вы
действительно очень хороший  детектив.  К  несчастью,  слишком
хороший...
   - Моя смерть не поможет вам, миссис Кошелек... - выдавил из
себя Чип, из последних сил поднимая голову и глядя ей в  лицо.
В  неожиданно  спокойное,  ничего  не  выражающее,  пустое   и
бездушное  лицо.  В  истинное  лицо  Мауизы  Стретчер.  -   Вы
попались... Скоро все всё узнают о вас и о  докторе  Стоуне...
Всё кончено...
   - Для вас - да! - ответила Мауиза и,  посмотрев  в  сторону
тоннеля, сказала:
   - Он ваш, Митчелл!
   Уже проваливаясь в темноту, Чип  повернулся  к  тоннелю  и,
увидев темно-синее пятно  форменной  куртки  медбрата  "скорой
помощи", понял все.  И  кто  был  тем  "ночным  медбратом".  И
причину, по которой Мауиза Кошелек пришла на встречу  сама.  И
то,  почему  втыкание  штекера   сопровождалось   не   обычным
металлическим щелчком, а звуком, до  боли  напоминавшим  хруст
пенопласта...

                            * 4 *

   Возвращение Чипа из небытия состояло  из  нескольких  четко
различимых этапов. Сначала была тьма, но не бессознательная, а
четко  осязаемая,  какая  бывает,  когда  лежишь  с  закрытыми
глазами в темной комнате. Потом к тьме добавилась  тишина,  но
не такая, когда ничего не слышишь,  а  когда  слышать  нечего.
Следом пришло ощущение неудобства, которое испытывает  каждый,
лежащий  на  плоской  и  жесткой   поверхности   безо   всякой
возможности переменить  позу.  За  ним  последовало  осознание
того, что неподвижность вызвана отнюдь не отказом  конечностей
повиноваться,  а  двумя  широкими  туго  затянутыми   ремнями,
проходящими на уровне груди и  бедер,  а  завершали  приход  в
сознание два вопроса: "где я?" и "сколько времени я пробыл без
сознания?"
   С трудом ворочая  одеревенелой  после  укола  и  лежания  в
неудобной  позе  шеей,  Спасатель   осмотрелся.   Торчащий   у
изголовья штатив для капельниц и ограждения по бокам  говорили
о том,  что  он  лежит  тележке-каталке.  В  ходе  дальнейшего
осмотра выяснилось, что тележка-каталка  стоит  под  стеной  в
обширном  зале,  в  котором  имелась  одна  запертая  (кто  бы
сомневался!) дверь, несколько козел и стремянок, кучи мусора и
сильный запах краски. Поначалу Чип решил, что его  отвезли  на
какой-то старый склад, но, вспомнив слова  Милдред,  заключил,
что, скорее всего, находится  в  строящейся  на  втором  этаже
больницы библиотеке. Но если это так, то можно попытаться...
   - ПОМОГИТЕ!!! ЕСТЬ ТУТ КТО-НИБУДЬ?! НА ПОМОЩЬ!!! - закричал
со всей мочи Чип. Как и следовало ожидать, никто не  появился.
То есть, вообще никто, даже преступники. Надо же, оставили его
без охраны... А впрочем, куда он  отсюда  денется,  связанный,
запертый и со сломанной ногой? Что лишний раз доказывает,  что
он находится именно в строящемся крыле МЦБ. Во-первых, не надо
далеко ходить, чтобы проверить, как он. Во-вторых, ори-не ори,
толку ноль, потому что  в  преддверии  Рождества  все  рабочие
отпущены по домам, и  до  следующего  года  никто  посторонний
здесь не появится. Красота...
   Но если с первым вопросом всё было более менее ясно, то  со
вторым был полный мрак. Счет времени Чип потерял,  поэтому  он
мог сказать лишь то, что сейчас ночь.  С  одной  стороны,  это
радовало и позволяло надеяться, что он пробыл без сознания  не
очень долго. Однако с таким же успехом темнота за окном  могла
означать, что он  лежит  здесь  как  минимум  сутки,  а  то  и
больше...
   "Нет, не похоже. - подумал бурундук, пошевелив  пальцами  и
сморщившись от боли. -  Тогда  бы  царапины  между  средним  и
указательным пальцами уже не болели бы. А они  болят.  Значит,
сейчас ночь на девятнадцатое..."
   Допустим. Но что теперь делать?
   Туго стянутые ремни не позволяли Чипу ударить себя  кулаком
по лбу, поэтому он стал биться затылком о каталку, кляня  себя
за слепоту и безграничную тупость. Подумать только, довериться
медбрату,  который  больше  всего  подходил  на  роль  ночного
посетителя и (вот ведь сюрприз!), им и оказался!  Как  он  там
говорил Курту? "Настоящий  преступник  наверняка  придумал  бы
себе алиби гораздо лучше..." В книгах и фильмах - да, а вот  в
реальной жизни...  Все  указывало  на  него.  Внешние  данные,
специализация, криминальное прошлое, отсутствие алиби... Одним
словом, все! И то, что Спайви  за  него  ручался,  никак  его,
Чипа, не оправдывает...
   "Курт..."
   Интересно, что с ним? Лежит  связанный  где-то  в  соседней
комнате? Или  уже  давно  кормит  кошек  где-нибудь  в  темной
подворотне? Скорее, второе. Чип как  попрощался  с  ним  около
половины четвертого, так с той поры и  не  видел,  так  что  у
Митчелла сотоварищи была целая куча  времени,  чтобы  от  него
избавиться.  Скорее  всего,  медбрат  попросил  его  помочь  с
диктофоном, и ничего не подозревающий Спайви отправился с  ним
во  второй  корпус,  где  вентиляция  запутана   и   изобилует
глубокими шахтами... А после Митчелл взял  микрофон  и,  чтобы
тяжесть лишнюю туда-сюда не  таскать,  подходящий  по  размеру
кусок  пенопласта,  неотличимый  под  пледом   от   настоящего
прибора. Все  остальное  сделал  Чип,  добровольно  покинувший
относительно  безопасную  больницу  и   прибывший   в   глухое
безлюдное место. И сам пропал, и товарищей погубил...
   "Милли..."
   - ПРОСТИ МЕНЯ, МИЛЛИ!!! - несколько раз крикнул  Спасатель,
но легче не стало.  Потому  что  он  все-таки  совершил  самую
страшную  ошибку,  которую  может  совершить  сыщик:   обвинил
невиновного. Конечно, на то были причины, ведь что ни  говори,
подставили её действительно мастерски. Но это ни  на  йоту  не
уменьшало его личную вину, ведь больно  уж  легко  он  поверил
подброшенным уликам и позволил растоптать честь и  достоинство
своего единственного на всю больницу близкого друга...
   - Прости меня, Милли, - шептал Чип. Он не знал,  сколько  у
него осталось времени, но понимал, что оно истекает, а  потому
спешил сказать всё, что должен был. - Прости, что не  поверил,
когда ты умоляла меня  об  этом.  Прости,  что  не  пришел  на
помощь, когда ты нуждалась в ней  больше  всего.  Прости,  что
снова усомнился в твоей искренности. Мне нет прощения, я знаю,
но... но я прошу тебя...
   Где-то вдалеке хлопнула дверь, и вскоре  бурундук  различил
шуршание устилавшей пол в коридоре пленки. Вот и всё.  За  ним
пришли.
   - Прости за всё. За всё... - повторил  лидер  Спасателей  и
постарался вытереть о матрас каталки выступившие слезы. Он  не
позволит им увидеть его плачущим. Ни за что  на  свете.  Пусть
делают с ним, что угодно, он заслужил это. Но его слез  им  не
увидеть никогда!
   Шуршание  всё  громче.  Шаги  всё   ближе.   Уже   слышится
позвякивание ключей. Шаг, еще один. Он уже  близко.  Он  один.
Интересно, это тюремщик?  Или  палач?  Скоро  узнаем.  Вот  он
остановился, вот вставил ключ...
   Правда, почему-то в другую дверь, которая вела  в  соседнюю
комнату.
   Теперь шаги раздавались за стеной, возле которой лежал Чип.
Слышимость  была   просто   отменной,   причиной   чему   была
расположенная на уровне плинтуса решетка, закрывавшая  ведущий
на нижние этажи вентиляционный колодец. Точно такая  же,  судя
по всему, была с  другой  стороны,  потому  что  стоило  шагам
поравняться с тем местом, где лежал бурундук,  он  услышал  не
только их, но и приглушенное бормотание. А когда до его  слуха
донесся шелест собираемой метлой в  совок  бумаги,  места  для
сомнений уже не осталось.
   - УОШИ! - позвал Чип.
   Шелест со  стуком  оборвался.  Очевидно,  от  неожиданности
уборщик выпустил из рук метлу.
   - К-к-к-то з-здесь?!
   - Уоши, это я! Чип!
   Молчание.
   - Уоши, ты меня слышишь? Ответь, пожалуйста!
   - Ч-ч-ч...
   - Говори громче, плохо слышно!!!
   - Ч-ч-ип-п?! Эт-то вы  б-были  с-с  сест-трой  М-милдред-д,
д-да?
   - Да, Уоши, это я, друг сестры Милдред! Узнаешь меня?
   Опять молчание. "Да что же это за напасть такая, а?"
   - Уоши, ты там?! Говори громче!
   - Д-да, я з-здесь!
   - Послушай, Уоши, мне  нужна  твоя  помощь!  Слышишь  меня?
ПО-МОЩЬ!
   - П-помощь, п-помощь, п-помощь...
   "М-да, с таким за желудями не пойдешь!.."
   - Да, Уоши, помощь! Ты мне поможешь?
   Длинная пауза. "Да он что, издевается, что ли?!"
   А ВДРУГ ОН ИМЕННО ЭТО И ДЕЛАЕТ?! ВДРУГ ОН - ОДИН ИЗ НИХ?!
   "Ну вот, докатились, уже даже умственно отсталых  уборщиков
в злодеи записываем..."
   А ЕСЛИ ВСЁ ЭТО - ТОЖЕ ПРИТВОРСТВО?!
   "Нет, - подумал Чип, вспомнив выражение лица  и  совершенно
неповторимый взгляд, с которым Уоши смотрел на них с  Милли  в
гараже, - вряд ли. Такое не сыграешь..."
   "А вдруг ты ошибаешься, как с Милли-Мауизой?"
   Впрочем, можно подумать, у него есть выбор...
   - УОШИ! Ты там?!
   - Д-да, т-тут, а ч-что?
   - Тебе же нравится сестра Милдред, правда?
   - М-милд-дред, с-сестра М-милдр-ред...
   - УОШИ?!
   - Милд-дред... С-сестра Милдред н-нравит-тся, д-да!
   - У тебя есть шанс доказать ей это, Уоши! У тебя есть  шанс
оказать ей услугу!
   - Ок-казать ус-слугу? Ей ок-казать ус-слугу?
   - Да, Уоши, именно ей! -  Чипа  уже  начинало  колотить  от
этого диалога, но он изо всех старался, чтобы его голос звучал
всё так же ровно и приветливо. - Ты хочешь оказать ей  услугу?
Ты окажешь ей услугу?
   -  Ус-слугу,  услугу-у...  Услугу   с-сестре   М-милдред...
Х-хочу, х-хочу...
   - Тогда слушай внимательно!
   - Х-хочу, хочу, хоч-чу!..
   "Да уж... Дейл по сравнению  с  ним  -  просто  нобелевский
лауреат!"
   - Тогда слушай и запоминай! Харрис-стрит, 1500, квартира...

   "- ...Если честно, я думал, что ты сама мне скажешь.
   - Ну, знаешь, должна же у меня быть хоть какая-то тайна, ты
так не считаешь? Ты же любишь тайны, Чип..."

   "Обожаю просто!" - мысленно ругнулся Чип. Что  ж,  придется
Уоши как-то обойтись без номера квартиры. Шансы на успех таяли
прямо на глазах, но за неимением лучшего...
   - Ты слышишь, Уоши? Аптечный склад на  Харрис-стрит,  1500!
Ехать пять остановок на автобусе номер 111! Запомнил?
   В ответ - невнятное бормотание.
   - ГРОМЧЕ, УОШИ! ГОВОРИ ГРОМЧЕ!!!
   - Х-харрис-ст-трит, 1500, автоб-бус 111.  Х-харрис-стрит-т,
1500, ав-втобус 111. Х-харрис-ст-трит...
   - Всё-всё, Уоши, хорошо, отлично, я понял! Там живет сестра
Милдред! Найди её и передай,  что  убийца  -  Мауиза  Кошелек!
Убийца - Мауиза Кошелек!  Пусть  передаст  это  моим  друзьям,
когда они вернутся! Запомнил?
   - З-зап-помнил. М-мауиза К-кошелек - у-у-убийца!!!
   - Уоши!
   - Уб-бийца! К-кошелек - уб-бийца! У-убийца!!!
   "Ну всё, приехали..."
   - УОШИ!
   - Д-да?
   - Иди! Беги! Найди Милдред! Передай ей  это!  Быстрее!  Как
можно быстрее! Хорошо?!
   - Х-хорош-шо! Быстрее... Б-быстрее...
   Уборщик сорвался с места, но не к дверям, а вглубь комнаты,
и, судя по звукам, стал лихорадочно двигать что-то большое.
   - УОШИ! УОШИ! - звал его  Чип,  но  тот  отошел  далеко  от
решетки и не слышал  его  за  шумом.  Спасатель  подумал,  что
бурундука-заику переклинило сызнова приняться за уборку, и что
этим всё и закончится, но потом услышал звук открываемого окна
и понял, что Уоши воспринял его слова чересчур  уж  буквально.
И, как оказалось, не прогадал, потому  что  всего  через  пару
минут после его ухода  ведущая  в  недостроенное  крыло  дверь
снова  хлопнула.  Чип  подобрался,  приготовившись   встретить
смерть с гордо приподнятой головой.
   - Что, Митчелл, сделаете со мной то же, что  и  с  доктором
Спайви, да? -  спросил  Спасатель  подошедшего  к  каталке  со
шприцем наготове медбрата.
   - И не надейся! - последовал  ответ,  сопровождаемый  новым
уколом. "Только бы Уоши не подвел..."  -  еще  успел  подумать
бурундук, так и не понявший, что  только  что  совершил  самую
большую и самую важную ошибку не только в этом деле, но  и  во
всей своей жизни.

                            * 5 *

   - Отличная работа, миссис Кошелек! Вы как всегда на высоте!
   - Благодарю, доктор, но что нам теперь с  ним  делать?  Его
не?..
   - Не волнуйтесь! До завтрашнего утра там никто не появится,
а к этому времени мы организуем для него палату "люкс".
   - Нет, я имею в виду вообще?
   - Подержим до похорон, а потом... а потом, собственно, всё!
   - Нет, не всё! Не забывайте, у нас есть проблема, и даже не
одна, а все четыре...
   - Если вы о его друзьях, то не беспокойтесь, у меня  будет,
чем их встретить... Да-да, войдите!
   - Вызывали, шеф? Я... Ой, извините, я попозже зайду...
   - Не стоит так нервничать. Это свои.
   - Свои? В смысле, она тоже...
   - Да не топчись на пороге, болван!  Разумеется,  она  тоже!
Это миссис Кошелек.
   - Миссис Кошелек?  Ой,  и  правда,  здравствуйте!  То-то  я
думаю, кого вы мне напоминаете...
   - Хватит! Тебя сюда не учтивость демонстрировать  вызывали,
а работать! Вот, возьми.
   - Что это?
   - Это - адрес нашей общей знакомой,  мисс  Манкчед.  Сделай
так, чтобы она там больше не жила. Ни там,  ни  где-либо  еще.
Улавливаешь, к чему я?
   - Улавливаю, шеф.
   - Вот и славно! Смотри, не оплошай!
   - Да она даже пикнуть не...
   - Хорошо-хорошо, я понял, ступай!
   - Я смотрю, вы вошли во вкус, доктор. Впрочем, если  бы  вы
не  были  натурой  увлекающейся,  мы  бы  сейчас  с  вами   не
разговаривали, а?
   - Вы правы, миссис Кошелек. Но давайте не будем о грустном,
тем более в такой день, как этот. Посему предлагаю  выпить  за
успех нашей операции и  скорый  упокой  души  вашего  дорогого
супруга. Как вы на это смотрите?
   - С удовольствием!





(15) Золотое сечение - деление отрезка на части в таком соотношении, при котором большая часть относится к меньшей, как сумма к большей.

© Дмитрий Гломозда