Глава 11
Поздравительный диагноз: это - чудо
* 1 *
28 января
Подготовка ко дню выписки Чипа, самого героического в
сравнительно непродолжительной, но уже весьма насыщенной
истории Малой Центральной больницы пациента, началась задолго
до того, как доктор Стоун официально сообщил ему и его
друзьям, что результаты обследования самые что ни на есть
позитивные, необходимости в его пребывании в больнице больше
нет, и уже в ближайшее время он сможет её покинуть. Правда,
лишь после соблюдения всех необходимых формальностей, как
канцелярских, так и организационных. И если с первыми всё было
ясно, то вдаваться в подробности вторых директор МЦБ не стал.
При Чипе, по крайней мере. Но и так было понятно, что
готовится что-то экстраординарное.
После зимних праздников прошло еще не очень много
времени, и особых усилий для придания больнице праздничного
вида не требовалось. Тем не менее, руководство и персонал МЦБ
подошли к этому вопросу со всей ответственностью и
прилежанием. Каждый готовился к этому дню на совесть, в том
числе и сам виновник торжества. Но если у всех остальных с
предстоящим торжеством были связаны исключительно светлые
эмоции, то на душе у лидера Спасателей скребли кошки, причем
по мере приближения знаменательной даты всё сильнее и сильнее.
Это беспокойство не имело физической подоплеки, поскольку
разработанная специалистами фармакологического отделения МЦБ
при непосредственном участии Милдред программа
медикаментозного лечения с активным привлечением стимулирующих
средств позволила в предельно сжатые сроки восстановить все
функции его организма, а выглядевший теперь сущей безделицей
перелом совершенно зажил. Природа треволнений была совершенно
иной, непосредственно связанной с возвращением домой. Нет,
разумеется, он всей душой истосковался по дому и считал часы и
минуты до момента, когда снова увидит ставшее родным крыльцо
Штаба Спасателей. Его волновало не то, что ждало впереди, а
что оставалось позади. И речь в данном случае, понятное дело,
шла вовсе не об опостылевшей гипсовой повязке и не об
одиночной палате ╬6, куда его перевели десять дней назад, на
третий день после прихода в сознание.
Еще вчера его товарищи забрали книги и последние из
множества пришедших за эти дни на его адрес писем от друзей и
знакомых команды Спасателей, а сегодня он всё утро прибирался,
подготавливая палату к приему следующего пациента. Однако это
кропотливое наведение лоска было не просто проявлением
аккуратности, но таким себе ритуалом, первой стадией
расставания с прошлым. Сейчас, после снятия гипса, отправки
домой личных вещей и этой уборки он мог с полным правом
сказать, что в физическом плане его с больницей не связывает
ничего. Оставалось самое трудное - освободиться от груза
связанных с этими стенами тревог и переживаний.
"Как она отреагирует? Как воспримет? Что при этом скажет
и сделает?.."
Чип сунул руку в правый внутренний карман и нащупал
уголок хранившегося там фотоснимка. Он мог не доставать его,
поскольку и без того помнил каждую линию и каждую точку. В
последнюю неделю, стоило ему остаться в одиночестве после
ухода навещавших его каждый день друзей, он первым делом
вынимал его из кармана и долго разглядывал, когда мысленно, а
когда и в голос извиняясь за то, что за всё время лежания в
больнице так ни разу о нем и не вспомнил. Конечно, в последние
дни он был настолько поглощен расследованием, что забывал о
еде и сне, но до того? Что было до того? Наваждение, иначе не
скажешь. Которое подступало медленно, понемногу, пока наконец
тогда, в палате, не подчинило его себе целиком. И которое так
же внезапно и единомоментно развеялось, стоило ему дотронуться
до рассыпавшихся по его груди золотых волос.
"Поверит ли? Поймет ли? Простит ли?.."
Он специально отложил разговор с Милдред до последнего
дня, ведь более удобный повод для расставания с сотрудницей
МЦБ, чем выписка, трудно было себе представить. Кроме того, он
знал, что уж в этот день точно сможет поговорить с ней
наедине, без остальных Спасателей, в компании которых она
неизменно появлялась до этого, и в чьем присутствии, особенно
Дейла и Гайки, Чип говорить о таких вещах не хотел.
Изобретательницы, как бы нелицеприятно это ни звучало, он
просто стеснялся, а в непосредственной близости от
красноносого бурундука обсуждать сердечные дела было просто
невозможно. У Дейла и раньше бывали приступы дремучей
неадекватности, но на этот раз он переплюнул сам себя. То ли
долгое ожидание прихода Чипа в сознание сказалось, то ли ему
голову на Яве напекло, но тот каскад колкостей, искрометностей
и подзуживаний, который он, как вулкан Семеру, извергал при
каждом удобном и неудобном случае, заставлял уши лидера
Спасателей сворачиваться в трубочку, а его руки -
непроизвольно тянуться к ближайшему тяжелому предмету или,
если дело было вечером, выключателю. От рукоприкладства его
удерживала лишь реакция Гаечки и Милли, слышать заливистый
смех которых было, как ни крути, очень и очень отрадно...
"Вот только на этот раз она вряд ли засмеется..."
"Но с этим уже ничего не поделаешь! Всё, хватит
отсиживаться, это ничего не даст, только всё испортит! Чему
быть, того не миновать!"
Сказав себе это, Чип надел шляпу и решительно направился
к дверям. До начала торжественного общебольничного собрания
оставалось еще много времени, и остальные Спасатели должны
были быть дома. В отличие от Милдред, которую доктор Стоун
назначил ответственной за подготовку церемонии прощания. Это
означало, что она где-то здесь, в здании. Оставалось найти это
самое "где-то"...
- Простите, вы не знаете, где я могу найти Милдред
Манкчед? - обратился Чип к четверым техникам в темно-синих
костюмах, развешивавших над дверями отделения реабилитации
скрученные из червленых и лазурных лент гирлянды. Традиционные
цвета команды Спасателей были повсюду - на стенах, на потолке,
на ручках дверей. Шторы на окнах в коридорах и те поменяли на
двухцветные с золотой, как молния на их эмблеме, каймой. Чип
считал такое рябящее в глазах изобилие перебором, но держал
свое мнение при себе, не желая расстраивать вложивших в это
дело душу сотрудников МЦБ.
- Точно не скажу, мистер Чип! - процедил главный из них
сквозь стиснутые для удержания гвоздей зубы. - Сейчас она
может быть где угодно! Попробуйте начать с её кабинета. Идите
прямо...
- Спасибо, я знаю, где это! - остановил его Чип. -
Извините за беспокойство!
Чип пошел по знакомому до боли маршруту от
реабилитационного отделения до личных кабинетов врачей и
медсестер, и чем ближе подходил к кабинету Милли, тем острее
желал, чтоб её там не оказалось. Он и так в свете предстоящего
разговора чувствовал себя по отношению к ней подлейшим из
предателей, а печальный опыт прошлого посещения её кабинета
дополнительно сгущал собравшиеся над его головой тучи.
Вот он. "Отделение реабилитации. С. Коттон". Табличку
сменили сразу после выдворения Милдред из больницы, а
поскольку она до сих пор официально находилась в отпуске,
возвращать старую не было нужды. Так это объяснял доктор
Стоун. Правда, Чипа не покидало ощущение, что старый врач
темнит, но он упорно игнорировал сигнал радара. Хватит того,
что он всерьез заподозрил директора МЦБ в намерении убить
Гарольда Кошелька Третьего. И потом, разве так уж важно, что
написано на табличке, если все называют этот кабинет не иначе,
как "кабинет сестры Манкчед"?
"Хоть бы она оказалась где-то в другом месте!" - невольно
пожелал Чип, вежливо стуча в двери. В последний раз он этот
кабинет покидал в глухой прострации, а она - в слезах. Не
хотелось бы снова...
- Да-да, входите! - донеслось изнутри. Милдред. При
звуках её голоса Чип испытал двоякое чувство, одновременно
облегчение и разочарование. С одной стороны, ему не надо было
бегать и искать её по всей больнице. С другой, она оказалась в
самом неподходящем для этого разговора месте. Однако даже Чип
с его более чем скептическим отношением ко всякого рода
суевериям и мистике не мог не признать, что была во всем этом
своя неумолимая логика. Ведь никакая история не повторяется
просто так. Это всегда шанс избежать новой трагедии. Самое
сложное - не допустить при этом фарса.
Он этого не допустит.
- Доброе утро, Милли! - произнес он с порога.
Сидевшая за своим столом медсестра вздрогнула и медленно
повернулась.
- Чип?
- Да, Милли, это я.
- Что-то ты рано. До собрания еще много времени...
- Знаю, Милли. Я специально пришел пораньше, чтобы...
чтобы поговорить с тобой. Я понимаю, что у тебя полно дел, и
я, разумеется, могу зайти попозже, но...
- Нет-нет, Чип! - быстро возразила бурундучиха. - Всё в
порядке! Я как раз всё закончила, так что ты совершенно мне не
мешаешь! Наоборот, очень хорошо, что ты пришел, потому что...
Ну, в общем, нам действительно нужно поговорить...
"Вот как! Она тоже ждала этого разговора! - пронеслось в
голове у Чипа. - Что ж, тем лучше..."
- Может, хочешь кофе? - предложила Милдред, направляясь
ко всё тому же столику в дальнем углу, где на тех же местах,
что и раньше, стояли принадлежности для варки кофе. -
Помнится, ты так его и не попробовал...
- Хорошая мысль! С удовольствием!
- Хорошо, сейчас!
Милли занялась кофе, а Чип сел на ближайший стул и молча
разглядывал её. Не только из-за необходимости ждать, когда она
закончит, а еще и потому, что было, на что засмотреться. Как
ни крути, а Милдред была очень красивой, тем более в этом
подчеркивающем все достоинства темно-сером в белый горошек
платье с тонким белым пояском. Но чего-то все-таки не хватало.
Чего-то, что заставило бы его видеть в густых разделенных
пробором каштановых волосах высокие гребни волн, а в её
подведенных тушью светлых глазах - выглянувшее в просвет между
грозовыми тучами солнце. Чего-то, что чувствуешь сердцем, и
что так трудно передать словами. Сейчас Чипу предстояло такие
слова подобрать...
- Твой кофе!
- Благодарю! - улыбнулся Чип, принимая у нее из рук
дымящуюся чашку, и тут же поставил её на стол и стал дуть на
обожженную руку. Милли прыснула, а Чип сконфуженно прочистил
горло.
- Горячий, - пояснил он.
- Да, крутой кипяток! - согласилась бурундучиха. Поставив
свою чашку рядом с его, она села на стул напротив и выжидающе
посмотрела на Спасателя, недвусмысленно показывая, что самое
время переходить к главному. Чип и сам это понимал, поэтому
заговорил как можно более непринужденно, решив начать путь к
внутреннему с внешнего.
- Красивое платье! Тебе очень идет!
- Спасибо! - на щеках Милли заиграл легкий румянец. - Я
долго его выбирала, всё сомневалась, подойдет ли оно, не
слишком ли тусклое...
- Ну что ты, Милли, как может быть надетое на тебе платье
быть тусклым?
- Не знаю, ты мне скажи.
- Я и говорю, что не может! Ты в нем такая нарядная,
такая праздничная, такая... такая торжественная, вот!
- Спасибо, Чип! Я рада, что тебе понравилось, правда,
очень рада! - медсестра благодарно улыбнулась, но лишь для
того, чтобы в следующую секунду посерьезнеть. - Но ведь, как я
понимаю, ты...
- Да, Милли, - кивнул бурундук, упреждая её вопрос. - Я
действительно пришел сюда не за этим. Я пришел к тебе, чтобы
сказать одну вещь, очень важную для нас обоих. И очень
тяжелую. Прости, что тянул до последнего и что говорю это
сейчас, в этот праздничный день. Просто до этого всё как-то не
выпадало удобного случая, плюс я сам хотел быть уверенным, на
все сто уверенным в том, что говорю и что чувствую. Сейчас я
уверен. Абсолютно уверен. В своих чувствах, я имею в виду,
потому что, честно говоря, я понятия не имею, как ты
воспримешь то, что я собираюсь сказать тебе. Уверяю тебя,
события всех этих дней очень много для меня значили и
продолжают значить. И пусть порой я вел себя по отношению к
тебе не как джентльмен, а как последний негодяй, я очень
высоко ценю всё, сделанное тобой для поимки преступников и
спасения жизни Гарольда Кошелька Третьего. И моей жизни тоже.
Я твой вечный должник, Милли.
- Да ну брось, Чип! Это был мой долг, моя работа...
- Нет, Милли, не только! Твой подвиг выходит далеко за
рамки медицины! Ты помогала мне вести расследование, с риском
для жизни вернулась ради меня в больницу и высидела под
брезентом до самого конца. Друзья сказали, что это ты
догадалась, что преступники запихнули меня в гроб, потом не
позволила врачам отключить меня от приборов и ни на шаг не
отходила от меня, пока я был без сознания... Всего не
перечислишь и не упомнишь. Всё это - не работа. Не только и не
столько работа, сколько нечто большее, по себе знаю, и именно
поэтому мне очень тяжело говорить об этом, поверь. Но я
должен, просто обязан сказать это. Если сможешь, прости мне
эти слова. Я понимаю, как ты ко мне относишься и какие чувства
питаешь, прекрасно понимаю. Прости, Милли, но я не могу
ответить тебе взаимностью. Потому что... - Чип судорожно
сглотнул, не решаясь произнести эти страшные слова. - Потому
что я люблю другую.
- Мастера Гайку, - продолжила Милдред, заставив лидера
Спасателей вздрогнуть, а его лицо - принять свёкольный
оттенок.
- Так ты... ты знаешь?
- Конечно, Чип! - улыбнулась бурундучиха. - Не нужно быть
великим детективом, как ты, чтобы догадаться! Во время наших
посещений ты видел её одну, даже когда смотрел в другую
сторону, так разговаривал с ней, так не хотел прощаться. И
потом, ты же не случайно звал именно её тогда, в библиотеке.
Её, не меня...
- Ну... - пожал плечами Чип. - Я не знаю... Ты же
понимаешь, я... я не осознавал, что происходит, бредил...
- Нет, Чип, ну что ты! Это был не бред. Это было твое
подсознание. Ты звал её, потому что видел. Ты ведь видел её,
правда?
- Да, - признался Чип. - Видел. Как тебя вижу.
- И после этого ты еще в чем-то сомневаешься?
- Нет. Собственно, как раз в этом я и не сомневался.
- В чем же дело? - тревожно спросила медсестра,
придвигаясь к нему вместе со стулом. - Тебя что-то беспокоит,
я же вижу.
- Напротив, Милли, как раз сейчас меня уже ничего не
беспокоит. Хотя, признаться, я не ожидал от тебя именно такой
реакции. Ну, все-таки...
- А, вот ты о чем! - рассмеялась Милли. - Но в этом нет
ничего странного, потому что я действительно очень рада
услышать от тебя это! Конечно, будь это не Мастер Гайка, а
кто-то другой, я бы, возможно, и почувствовала себя
оскорбленной в лучших чувствах, но она... Она действительно
очень красивая и, как я успела убедиться за время знакомства с
ней, очень добрая и необычайно умная девушка. Так что я
прекрасно тебя понимаю!
- Да? Надо же... - Чип нервно отхлебнул поостывший кофе и
чуть не подавился от неожиданности, настолько знакомым был его
вкус. - Милли, это... это же... Ты готовишь его точь-в-точь,
как Гайка!
- Я старалась! - шутливо поклонилась Милдред. - Это она
научила меня этому рецепту, и он гораздо лучше моего. Теперь я
только так его и готовлю!
- Ну да, я должен был догадаться, раз вы так сдружились,
что ты готова простить ей... гхм, скажем так, меня...
Теперь уже Милли чуть не подавилась, в её случае от
смеха.
- Чип, какой же ты все-таки смешной! Ты очень плохо
знаешь девушек, раз говоришь такое! Даже самая крепкая дружба
в мгновение ока превращается в страшную вражду, когда речь
заходит о вас, парнях!
Чипу пришлось поставить чашку обратно на стол, чтобы не
расплескать напиток по всей комнате.
- Так, стоп, что-то я вообще ничего не... - он резко
замолчал, прикипев взглядом к державшим чашку рукам Милли, а
именно левой, на безымянном пальце которой блестело прикрытое
шерстью...
- Кольцо... - прошептал бурундук и, медленно подняв
голову, посмотрел в глядевшие на него поверх чашки сияющие от
радости глаза медсестры. - Ты... Ты замужем?!
- Нет, Чип, это еще только обручальное кольцо, но, думаю,
в скором времени его сменит другое. Поэтому меня тоже пугал
предстоящий разговор с тобой, и я счастлива, что всё
получилось именно так! А ты рад?
- Боже, Боже, Боже... - пробормотал Чип и, вскочив,
бросился к Милдред, которая едва успела поставить чашку,
прежде чем он обнял её. - Ты спрашиваешь, рад ли я?! Боже,
Милли, у меня... у меня нет слов! Я... Я был готов ко всему,
но только не к такому! Это потрясающе, великолепно, чудесно!
Скажи, я его знаю?
Милли смущенно захлопала ресницами.
- Знаешь, причем очень хорошо!
- И кто же это?
- А ты не догадываешься?
- Теряюсь в догадках!
- Подумай, Чип! Ты же сыщик!
- Милли, я и вправду не...
- НЕТ, ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ НА ЭТО! ЕГО ЕЩЕ ИЗ БОЛЬНИЦЫ
НЕ ВЫПИСАЛИ, А ОН УЖЕ К ЧУЖИМ НЕВЕСТАМ ПРИСТАЕТ!
Мгновенно ощетинившийся Чип молниеносно развернулся к
дверям, готовый к схватке с противником любого размера и
видовой принадлежности. Кроме такого же, как он, бурундука,
отличавшегося лишь большим красным носом и вздыбленным подобно
ирокезу хохолком.
- Дейл?!! - растерянно-сердито спросил он, опуская
кулаки, но не разжимая их.
- Нет, это Ужас, Летящий на Крыльях Ночи! - ответил в
своем стиле Дейл, входя и захлопывая пяткой дверь. - Привет,
дорогая! Надеюсь, он тебя не обижал?
- Нет, любимый, - засмеялась Милли, подходя ко второму
бурундуку и целуя его. - Наоборот, мы очень мило поболтали!
Как у тебя?
- Как видишь, пришлось подзадержаться, но в итоге всё
получилось даже лучше, чем я думал! Так что теперь...
- Извините, что прерываю, - вмешался в их разговор Чип,
так и стоявший посреди комнаты, переводя глаза-блюдца с Дейла
на Милдред и обратно. - Это что же... Ты назвал её "дорогая",
она назвала тебя "любимый", у нее на руке обручальное кольцо,
а учитывая, что, по её словам, её будущего мужа я очень хорошо
знаю, то выходит, что... Что это ТЫ?!
- Браво, Чип! И как ты догадался? - въедливо
поинтересовался Дейл. - А я уж думал, что ты всё поймешь,
только получив приглашение на свадьбу!
- Приглашение на свадьбу... Ну да, конечно... Погодите...
- Чип вернулся к столу и залпом допил остывший кофе. - Милли,
скажи, а еще у тебя нет?
- Есть, я сварила целый...
- Потом, Милли, - остановил её большеносый бурундук. -
Если ты не возражаешь, нам надо...
- Разумеется, дорогой! Я как раз собиралась идти
проверить, в каком состоянии зал!
- Ты у меня такая умница! - на прощанье Дейл нежно
чмокнул Милдред в носик, и она, поцеловав его в ответ,
удалилась.
- А ты, я смотрю, зря времени не терял, - заметил Чип.
- Как тебе сказать... - его друг широко улыбнулся и еще
шире развел руками. - Четыре недели - большой срок!
- Похоже, я не только Новый Год пропустил, но и много
чего другого... Вы специально соблюдали конспирацию?
- Какую конспирацию? - удивленно вскинул брови Дейл. -
Мне вообще казалось, что более очевидным признаком мог быть
только транспарант на фасаде главного корпуса больницы.
Впрочем, учитывая, что во время наших визитов ты всё время
смотрел в другую сторону, точнее, на другую сторону, и даже,
если уж на то пошло, не сторону, а...
- Дейл, ты говоришь, как... - бурундук в шляпе
сконфуженно замолчал, а его друг улыбнулся так широко, как
если бы был сделан из резины.
- Ну хоть этот намек ты понял, поздравляю! Осталась самая
малость.
- Какая малость? Ты о чем?
- О Гайке, разумеется! Или вы с ней собираетесь всю жизнь
проходить в друзьях?
- Да я... Я как-то... - забормотал Чип, маскируя
замешательством лихорадочные поиски подвоха. Всё это было
слишком хорошо, чтобы быть правдой. - Даже не знаю, я... Ну...
В общем... СНОВА ТВОИ ШУТОЧКИ, ДА?!
Такой молниеносный переход от полного смятения к
ошеломляющему крику обескуражил бы любого, но Дейл и бровью не
повел. Он был готов к такой реакции друга, поскольку тактику
"прикинуться тихой сапой, а потом напасть" широко применял
Дирк Суав, и, кроме того, если бы Чип сказал ему что-то
подобное, он бы тоже первым делом заподозрил неладное.
- Нет, Чип, это не шуточки!
- Так я тебе и поверил! Это всё розыгрыш от начала до
конца! - не унимался Чип, переходя от стиля обуха к стилю
всезнайки. - Это её сидение в комнате, сделанный по рецепту
Гайки кофе, твой приход ровно через двадцать восемь минут
после моего... Наблюдал из конца коридора, да? Нет, я знаю, из
кабинета дальше по коридору, там на двери окно, и когда я шел
сюда, то увидел промелькнувший за ним силуэт! Это был ты! Это
засада, ловушка! Один сплошной розыгрыш! И какой мастерский!
Даже о кольце позаботился!
- С кольцами не шутят, Чип! Даже такой разгильдяй, как я,
не стал бы этого делать!
- Стал бы!
- Не стал бы!
- Стал бы!
- Не стал бы!
- Стал бы!
- Не стал бы! Боже, Чип, ну о чем мы спорим, а?
Вопрос друга поставил Чипа в тупик.
- Как это "о чем"? О том, что ты и Милли сговорились,
чтобы... Чтобы...
- Чтобы что, Чип? - Дейл наклонил голову набок,
наслаждаясь хороводом эмоций на лице Чипа.
- Чтобы... Чтобы разыграть меня, заставить поверить, что
вы с ней жених и невеста, что тебя больше не интересует
Гаечка, и что я теперь могу... - Чип затрясся и перешел на
лепет. - Что я... Что мы... А я... Что мы... Что могу...
- Можешь, Чип, - кивнул утвердительно Дейл. - И, если
хочешь узнать мое мнение...
- Не хочу.
- Тогда узнаешь через "не хочу". Так вот, ты должен.
- Должен? Кому?
- В первую очередь, вам обоим. Согласен?
- Не знаю... - пробормотал Чип, безвольно опускаясь на
стул. - Это... это как-то всё... Надо подумать...
- Ты уже подумал, разве нет? Что ты сказал Милли? Не
нужно тебе играть в пленного апача, я всё узнаю от нее так или
иначе! Ух ты, рифма, можно под рэп читать! Правда, здорово
получилось?
- Прелестно... - мрачно прокомментировал Чип.
- Ой, да, извини, я несколько того... Ну что, так и
будешь сидеть? Боже, и этому бурундуку я все эти годы разрешал
спать на нижней полке, в то время как сам ютился на верхней!
Уму непостижимо!
- Вот именно! - вскинулся Чип. - Непостижимо! Годами ты
только то и делал, что вставлял мне палки в колеса, надоедал,
мешал, вылезал из-под земли и падал с неба, на всё был готов,
лишь бы не дать мне сказать Гаечке о моих к ней чувствах! А
теперь ты приходишь и говоришь, что я волен делать, что хочу,
потому что ты женишься на Милдред, с которой знаком без году
пять недель... Как такое вообще может быть, а?
- Без понятия! - развел руками Дейл. - Нет, пойми меня
правильно, Гайка... Только жене моей будущей не говори,
хорошо? Так вот, Гайка - потрясающая девушка, этого у нее не
отнимешь! Но Милли... Опять-таки, не знаю, как это может быть,
но тогда, когда она вышла на меня из шкафа в нашей комнате, я
почувствовал себя...
- Ну да, помню! Рокки говорил, что тебя было слышно на
другом конце парка!
- А если бы на тебя из шкафа вышел этот твой... как там
его... Морбид Арти с отравленными скрипкой и смычком
наперевес, тебя было бы слышно в Сан-Анджелесе! Скажешь, нет?
Вот, то-то же! Так что не надо тут, тем более что к делу это
не относится!
- А что относится?
- То, что я почувствовал себя так, будто меня поездом
переехало! Товарным! Раза два, причем сразу! А когда она упала
в обморок прямо мне на руки, я вдруг осознал, что если с ней
что-то случится, я этого не переживу! Вот так вот просто взял
и осознал! Впрочем, тебе этого не понять...
- Прекрасно понимаю, - возразил Чип неожиданно глухим
голосом.
- А? - переспросил Дейл, но его собеседник не ответил,
так как был сейчас далеко-далеко и давным-давно отсюда, в
старом Б-25, нашедшем свой последний приют на продуваемом
всеми ветрами кладбище самолетов...
"- Привет, меня зовут Гайка! А, вы уже знаете... Что же
дальше?.. О! Как вас зовут?..
- Я - Чип!.." (33)
- Чип! Чип! Чи-и-ип!!! - чтобы привести в чувство
увязшего в воспоминаниях товарища, Дейлу пришлось ни много ни
мало хорошенько встряхнуть его за воротник.
- Ну всё, всё, хорош трястись! - отбился от него Чип и
стал суетливо оправлять куртку.
- И после этого ты еще будешь утверждать, что тебе нужно
о чем-то там "подумать"? - Дейл даже ладонью в воздухе
покрутил, подчеркивая изначальную ненужность думанья, попутно
блеснув своим обручальным перстнем. - Бери пример с меня!
- Если бы я брал с тебя пример, то не дожил бы до
сегодняшнего дня! - съязвил Чип. - Кроме того, последний раз,
когда я был уверен, что путь свободен, и хотел поговорить с
Гаечкой на эту тему, я оказался вместе с тобой и твоим
дурацким планером в фонтане! Скажешь, не было такого?
- Было, - подтвердил Дейл. - Но это было другое. Всё было
другое.
- И Фоксглав тоже? - лидер Спасателей не смог удержаться
от снисходительно-скептического хмыканья. - Что же это тогда
было? Ты проводил с ней целые дни напролет, причем в
буквальном смысле...
- Фоксглав, говоришь... - Дейл поджал губы и посмотрел
куда-то поверх старого друга. - Да, Фоксглав...
- Что между вами произошло? - спросил Чип, на этот раз
серьезным, без тени иронии или желчи голосом.
- Ничего страшного, если ты это имеешь в виду. Просто...
Эх, ладно, рано или поздно этот разговор должен был
состояться... Ты же помнишь, как мы с ней познакомились? Как
она ко мне относилась?
- Еще бы я такое не помнил!
- Ну да, понятное дело... Она буквально сразу ко мне
привязалась, прилетала каждое утро, и мы мило болтали. Мне
было приятно, но одновременно неловко, я ведь не привык, что
мне вот так вот вешаются на шею. Но потом, знаешь, я решил,
что это закономерно. Все-таки мы действительно спасли её из
лап той жуткой ведьмы, поэтому неудивительно, что она
прониклась к нашей команде вообще и ко мне в частности
уважением. Это было естественно. Ну точно, как у вас с
Тамми... Кстати, - добавил Дейл, не сумевший сдержать улыбки
при виде перекосившегося от одного упоминания о той давней
истории лица Чипа, - она передавала тебе привет!
- Правда? - Чип нервно сглотнул. - А она... Она что, тоже
здесь?
- Нет, в Сан-Анджелесе, так что не переживай! Но она
вместе со всей семьей приезжала сюда на праздники, встречала
Новый Год с нами в твоей палате и постоянно вертела головой,
проверяя, не очнулся ли ты. Мы все так делали, и знаешь, потом
так шеи болели, что пришлось обращаться к местным
эскалаторам...
- Эскулапам. Но мы отвлеклись...
- Да-да, я помню. Ну вот, мы с Фокси дружили, летали,
дожди из опавших листьев устраивали, по вечерам сидели на
ветке над ангаром, и она при помощи своего этого... эхолота
исследовала парк и говорила, что происходит внизу в темноте. И
вот в один из таких вечеров мы сидим, и она рассказывает, что
внизу в траве пробежала белка, устроился на ветке воробей,
пронесся подхваченный ветром лист... Так интересно, с ума
сойти! А потом она сказала: "Видишь, вон на той скамейке сидят
двое людей. Парень и девушка. Как мы с тобой..." "Да? Как мы?
- спросил я. - Они тоже слушают темноту? Но ведь у них нет..."
Она рассмеялась и говорит: "Нет, дурашка, они слушают не
темноту, а друг друга". "А ты их слышишь?" "Конечно, как
тебя!" "И что они говорят?" "Что уже поздно, день был тяжелым,
и им пора собираться, потому что их ждут дома... Дома..."
Дейл грустно усмехнулся и покачал головой.
- Я должен был понять еще тогда, когда она сказала эту
первую фразу, повторив слово "дома". Но я не понял, а сказал,
как в результате оказалось, очень неправильную и ненужную
вещь. Знаешь, что я ей сказал?
- Пойдем домой, - тихо сказал Чип. - Угадал?
Дейл оцепенел, а его красный нос от напряжения стал
темно-малиновым.
- Ты... Откуда ты знаешь? Ты... Нет, ты был в гостиной,
вы смотрели повтор "Титаника"! Ты не мог слышать!
- Я и не слышал. Просто подумал, что на твоем месте
сказал бы то же самое.
- Серьезно? Ты сказал бы это?
- Да, сказал бы. Это логично.
- Логично... - повторил Дейл и поиграл желваками, будто
пробовал это слово на вкус. - Знаешь, а ведь я все эти годы
думал, что тогда сказал распоследнюю глупость, до которой
только я один во всем мире и мог додуматься. Теперь я знаю,
что это не так...
- Не так, Дейл, совсем не так. А что она сказала?
- Она посмотрела на меня как-то странно и сказала:
"Хорошая мысль, Дейл. Ты прав, мне пора домой. К себе домой.
Пришло время прощаться". Я спросил, что она имеет в виду, ведь
её дом здесь, мы даже комнату ей отдельную планировали
отводить, но она ответила, что имеет в виду другой дом.
Настоящий. Тот, откуда её забрала эта ведьма, и куда она
должна вернуться, чтобы быть вместе со своими сородичами. "Но
ведь ты не знаешь, где он! - возражал я. - Ты же сама
говорила!" "Да, Дейл, говорила, и я действительно этого не
знаю..." "Но как же ты найдешь его?" "Найду как-нибудь. Буду
перелетать из города в город, из пещеры в пещеру,
расспрашивать, узнавать..."
Чипа поразило даже не то, что Дейл дословно (в этом лидер
Спасателей не сомневался ни минуты) пересказывал давний
разговор, а то, что он играл его, воспроизводя не только
текст, но и эмоции, жесты, телодвижения и выражения лиц. Было
видно, что тот ночной разговор он действительно запомнил на
всю жизнь и неоднократно к нему возвращался...
- "Но ведь это очень опасно! - попытался образумить её я.
- Ты можешь заблудиться, пораниться, попасть в лапы хищников!"
"Вы тоже можете! - заметила она. - Но ведь вы продолжаете
путешествовать по свету и, более того, сражаться с
преступниками!" "Ну, мы же работаем в команде, помогаем друг
другу! И у нас есть построенная Гайкой техника, ты сама
видела!" "Сейчас - да, но ведь изначально ничего этого у вас
не было! Вы пришли к этому постепенно, сами! Нашли друг друга,
нажили опыт, построили технику и дом, в который можно
вернуться. Вот и я хочу вернуться домой". "Хорошо, Фокси, мы
поможем тебе! Утром поговорим с остальными, и завтра же все
вместе соберемся и отправимся! Всё будет хорошо, вот увидишь!"
Она пыталась что-то возразить, сказать что-то еще, но я
перебил её, заявив "Никаких возражений, Фокси! Нам это не в
тягость, и тебя совершенно ни к чему не обязывает! Спасатели
никогда не бросают друзей на произвол судьбы, никогда!
Запомнила?" Она сказала, что запомнила, попрощалась и улетела,
а я вернулся в Штаб. Фильм уже закончился, вы разошлись по
комнатам, и я тоже пошел спать, рассчитывая рассказать вам обо
всем за завтраком. А наутро мы нашли её записку, и... и все.
- Вот значит как...
- Да, Чип, именно так. Не знаю, почему она так поступила.
Может, чувствовала себя и так слишком многим нам обязанной, а
может, решила, что легче будет уйти, не прощаясь... Как бы то
ни было, я до сих пор жалею, что сказал тогда то самое "пошли
домой". Кто знает, как бы всё повернулось, как бы всё
получилось...
- Так всё действительно могло получиться еще тогда?
Дейл недоуменно взглянул на Чипа, но тут же понимающе
улыбнулся.
- Нет, Чип, не могло. Это было несерьезно, и мы оба это
понимали.
- По её поведению этого не скажешь.
- Согласен. Она мне потом призналась, что до встречи с
нами у нее не было друзей как таковых, поэтому она была готова
расцеловать любого, кто относился к ней лучше, чем Уинифред,
Бад и Лу. Но мало-помалу эйфория схлынула, и пришло понимание,
что ничего большего из этого выйти не может. В конце концов, я
бурундук, а она - летучая мышь...
- Вот-вот... - кивнул Чип, но Дейл быстро подошел к нему
и, стиснув его плечо, убежденно произнес:
- У вас с Гайкой всё получится! Я знаю!
Чипа его слова удивили и не на шутку встревожили - уж
больно необычно прозвучал в этот момент голос Дейла. Подняв
голову, бурундук посмотрел в глаза друга, пытаясь уловить
причину этого, понять, что не так, прояснить ситуацию. Но
вместо этого поразился еще больше, потому что, хотя Дейл и
улыбался во весь рот, его глаза были как никогда серьезны. Да,
эта серьезность была не мрачной, а, как и всё в Дейле, веселой
и оптимистичной. Но при этом - настоящей. Неподдельной.
Искренней. И очень серьезной.
- Что ты имеешь в виду? - нахмурившись, спросил он.
- Поймешь, когда узнаешь... - Дейл хитро осклабился. -
Какие еще будут вопросы?
- Какой смысл их задавать, если ответы будут в таком же
ключе?
- Правильный ответ. В таком случае, тебе пора.
- Пора?
- Ну да. Она ждет тебя.
- Она? В смысле, Гайка? Она здесь, в больнице?
- Мы все здесь. Я перед тобой, Рокки и Вжик в столовой, а
она в терапевтическом отделении, в коридоре, я имею в виду.
Там сейчас пусто, поэтому никто вам не помешает. Тебе не
помешает. Даже я, поскольку останусь здесь и буду ждать Милли.
Надеюсь, ты не весь кофе выхлебал, потому что в два часа ночи
начались "Волосатики-3", и так получилось, что лег я поздно.
Ну, чего сидишь? Ждешь Рождества? Оно уже было!
- Дейл, не зарывайся! - осадил его Чип, но со стула
поднялся и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он
развернулся и сказал провожавшему его взглядом другу:
- Кстати, совсем забыл... Поздравляю вас с Милли! Вы
очень красивая пара, а она... она действительно потрясающая
девушка! Я очень рад за тебя, Дейл!
- Спасибо, друг! - благодарно улыбнулся красноносый
бурундук. - Кстати, я взял на себя смелость предложить Милли
стать Спасателем. Конечно, ей еще многому предстоит научиться,
но думаю, с этим проблем не бу... в смысле, она справится!
Надеюсь, ты не возражаешь...
- Ну что ты, Дейл! Я только за! Она действительно очень
способная и всё схватывает буквально на лету, так что освоится
очень быстро!
- Рад, что ты так думаешь! Спасибо!
- Нет, тебе спасибо! Если бы не ты, не этот разговор,
я... я даже не знаю...
- Вот когда узнаешь, тогда и будешь благодарить! -
подмигнул ему Дейл. - Ну всё, иди! И чтоб я тебя больше
холостым не видел, понял?
- Понял! - Чип отсалютовал товарищу двумя пальцами и
вышел в коридор. Он знал, где находится терапевтическое
отделение, поскольку много раз проезжал мимо него по дороге на
прогулку, и не мог не согласиться с тем, что место
действительно очень удачное. Длинный Г-образный коридор, такой
же, как в отделении реабилитации. Но находились в нем не
палаты, а кабинеты ушедших на торжественное собрание врачей, и
заканчивался он не лифтом, а стеной с широким окном. Отличное
место для самого серьезного в жизни разговора и самого важного
признания.
"Признания..."
Выйдя в холл и увидев призывно приоткрытые двери
отделения терапии, Чип замедлил шаг, потом еще, а последние
футы до угла коридора вообще преодолел чуть ли не на цыпочках.
Будто к принадлежавшей иностранной разведке конспиративной
квартире подбирался, рассчитывая то ли поймать вражеского
агента с поличным, то ли наоборот, убедиться, что никого там
нет...
Она там была.
Прижавшись щекой к шершавой стене, Чип долго смотрел на
стоявшую в конце коридора Гаечку. Серый утренний свет из окна
обтекал её, делая силуэт еще более тонким и изящным. Она
стояла спиной к коридору и неотрывно смотрела на что-то, что
держала в руке. Потом сложила это что-то и сунула в карман
куртки. Да, именно куртки. Такой же, как у него, но очень
темной, казавшейся черной на фоне золотых волос и серого света
пасмурного зимнего дня. Дополняла картину темно-бирюзовая юбка
до середины голеней, судя по всему, часть еще одного
невиданного доселе платья, и весь этот ансамбль заставил его
вспомнить о нарисованной воображением Майка Чизмэна картине.
Синее небо. Серые тучи. Золотые лучи в редких просветах. И
черные вороны, стремящиеся ввысь, к свободе и свету...
"- И как, долетают?
- Летят. А долетят ли - это вопрос уже не к художнику. А
к тому, кто изображен на портрете..."
"Неужели это действительно происходит? Неужели я и в
самом деле стою сейчас здесь, зная, что могу вот так вот
запросто подойти к ней и сказать то, что хотел сказать всё это
время, и что никто и ничто мне не помешает?.."
Никто и ничто...
Уже двинувшийся в её сторону Чип отступил за угол и
оперся на стену. Хорошие в больнице стены, крепкие. Но есть и
покрепче...
"- У вас с Гайкой всё получится! Я знаю!.."
"Ну да, Дейлу легко говорить! Он полюбил Милли,
бурундучиху. Но даже такой лоботряс, как он, понимал, что у
них с Фоксглав ничего не выйдет и выйти не может. А я? А она?"
"Кстати, хороший вопрос..."
"Нет, я понимаю, что она очень хорошо ко мне относится.
Даже слишком хорошо. Гораздо лучше, чем я того заслуживаю, это
уж точно! Разве я могу так с ней поступить после этого? Она
ведь заслуживает большего! Гораздо большего, чем..."
"Чем что? Если ты о напрасном ожидании в пустом коридоре,
то тут ты прав..."
"Согласен, я и так заставил её и друзей ждать четыре
недели, но... Но это другое..."
"Да, это еще хуже! Ты не можешь допустить, чтобы это
произошло!"
Шаг вперед. Для кого-то - маленький. Но для него...
"Но что я могу сделать? Я ведь не мышь..."
"Думаю, Дейл был в курсе, когда говорил..."
"Мало ли чего он говорил?! Он иногда такое нес, что..."
"И оказывался прав, разве нет? Вспомни истории с
оборотнем (34) и игрушечными машинками! (35)"
Еще шаг...
"Подумаешь, повезло пару раз! А сколько раз он..."
"Так, хватит! Речь не о нем, а о тебе! И о ней!"
"Вот то-то и оно, что если в себе я уверен, то в ней...
Это ведь... Да она просто меня не поймет!"
"Спросить в любом случае не мешает..."
Третий шаг, четвертый...
- Чип? - не оборачиваясь, спросила Гайка, когда между
ними оставалось не более полуфута, и бурундук понял, что пути
назад нет. Что как бы ему ни хотелось ничего не менять, не
говорить и не делать, как бы ни хотелось остаться в
выстроенным им для себя комфортном и привычном мире, сделать
ему этого уже не удастся. Перемен было не видно, но изменилось
всё. В тот самый момент, когда она, почувствовав его
прикосновение, вот так же спросила: "Чип?", а он ей ответил...
- Да, Гаечка, это я, - сказал бурундук, вставая рядом с
ней, и вновь воцарилось молчание. Чип понимал, что первое
слово было за ним, поэтому тщательно перебирал варианты. Гайка
тоже понимала это, поэтому не торопила его ни словом, ни
жестом, и ни разу не бросила даже мимолетного взгляда на
висящие на стене часы. Она готова была ждать столько, сколько
понадобится, как ждала его возвращения в этот мир. Уже на
следующий день после его прихода в сознание усталость и
изможденность с Гаечки как рукой сняло, а к этому времени она
успела полностью оправиться от четырех недель бессменного
караула у его постели и сейчас прямо искрилась той свежестью и
красотой, которые поразили его еще тогда, во время их первой
встречи. Поразили раз и навсегда...
"- У вас с Гайкой всё получится! Я знаю!.."
Дейл. Кабинет Милдред. Буквально только что. Объяснение с
Милли превзошло все ожидания, и разговор, который еще вчера
невозможно было себе представить, сегодня стал реальностью.
Конечно, раз на раз не приходится, но почему бы не
попробовать? Тем более, что хорошее начало, которое, как
известно, половина дела, у него уже есть...
- Красивая куртка. Не знал, что у тебя есть такая. Почему
ты её раньше не надевала?
Гайка на миг опустила глаза.
- Это куртка моего отца. Единственный оставшийся у меня
предмет одежды, который носил он сам. Я действительно никогда
её не надевала, всё никак подходящего случая не было. Ведь это
парадная куртка. Он одевал её на праздники и различные
торжественные мероприятия, такие как церемония награждения
призеров Международных Авиагонок среди Грызунов в классах 10 и
15 кубических сантиметров. Это объем используемого двигателя
имеется в виду. Конструкция "Вопящего Орла" предусматривала
замену двигателя без потери летных качеств, поэтому папа мог
летать на нем в разных категориях. Он бы выиграл и гонку в
классе 20 кубических сантиметров, но его не допустили к
старту. У "Вопящего Орла" оказался недостаточно большой размах
крыльев, и его признали несоответствующим нормам безопасности
для полетов на таких скоростях... Прости, я, кажется,
увлеклась. Не думаю, что сейчас подходящее время и место
обсуждать мою куртку, пилотажное мастерство моего отца или
особенности авиагонок в классе 20 кубических сантиметров...
- Твоя правда, - согласился Чип. - Мы не будем обсуждать
ни твою куртку, ни пилотажное мастерство твоего отца, ни
особенности авиагонок в классе 20 кубических сантиметров.
Здесь и сейчас, я имею в виду. Потому что я хочу... я должен
обсудить с тобой нечто гораздо более важное для меня и, мне
хочется верить, для нас обоих. Видишь ли, Гаечка, я... Я
понимаю, это трудно понять, но ты поймешь, я уверен. Ты всегда
меня понимала, даже когда я сам себя не понимал...
- Вообще-то, я бы так не сказала...
- Не надо, Гаечка, ты... Ты лучшее, что было, есть, будет
и вообще могло быть в моей жизни. Без тебя я бы не достиг и
десятой части того, чего достиг в итоге, и моя жизнь... моя
жизнь просто утратила бы смысл. Я... Я не могу без тебя.
Просто не могу. Уже очень давно... Да что там, с самой первой
нашей встречи. Я понимаю, это непривычно, необычно, не по
правилам, просто вопреки всем правилам вместе взятым со
здравым смыслом заодно, но... Но ты знаешь, впервые в жизни
мне абсолютно побоку здравый смысл и то, что обо мне подумают,
кем сочтут. Не знаю, как называется та болезнь, когда бурундук
больше всего на свете любит полевую мышку, и знать не хочу.
Мне достаточно знать, что я люблю тебя. Люблю тебя, Гаечка.
Больше всего на свете. Больше самой жизни. Гораздо больше...
- Господи, Чип... - тихо сказала Гайка, покраснев и
опустив глаза. - Ты... Ты сказал это... Ты сказал это, Чип...
- Да, Гаечка, я сказал это, - Чип тоже потупился и стал
сосредоточенно изучать узор паркета под ногами. - После
стольких лет, после стольких спасательных операций и бессонных
ночей, после стольких раздумий и сомнений я все-таки сказал
это. И теперь... Ты не поверишь, но... но я так много раз
представлял себе этот разговор, придумал столько разных
вариантов твоих и своих ответов, что теперь... Теперь я не
знаю, ни что ты скажешь, ни что мне говорить и делать дальше.
Просто не знаю...
- В таком случае, Чип, - изобретательница шагнула к нему
и положила руки на отвороты его воротника, - предлагаю тебе
сделать глубокий вдох...
- А зач... - Чип не успел договорить. Гайка обняла его за
шею и прижалась к нему всем телом, герметично запечатав его
рот своими губами. Бурундук рефлекторно схватился за её плечи,
чтобы то ли не упасть, то ли не улететь, сложно сказать, и
стоял, как истукан, инстинктивно отвечая на её ласку и толком
не понимая, как это получилось. Но две вещи он знал точно: что
это самое лучшее, что он чувствовал в своей жизни, и что он
мог бы простоять так до скончания веков. Ну, или насколько
станет воздуха, нехватку которого он ощутил уже очень и очень
скоро, а к тому времени, как Гаечка с явной неохотой
отстранилась, его запасы и вовсе иссякли. Поэтому некоторое
время после поцелуя Чип просто стоял с широко раскрытыми и не
видящими ничего, кроме разноцветных геометрических фигур,
глазами и разинутым, как у вытащенной на берег рыбины, ртом.
- Это... - наконец выдавил он из себя в перерывах между
шумными и судорожными вдохами. - Это было...
- Я бы сказала, хорошо, но мало, - ответила Гаечка,
касаясь носиком его щеки, - и поэтому это надо повторить.
Согласен?
- Обязательно... - кивнул Чип. - То есть, абсолютно...
Сейчас только... дух переведу...
- Это от того, - заметила мышка, - что кое-кто задает
слишком много ненужных вопросов. Поэтому давайте, мистер
детектив, как у врача. Вдох-выдох, вдох...
На этот раз Чип не стал ничего спрашивать либо уточнять,
поэтому поцелуй получился гораздо более долгим, тщательным и
окончательным в том плане, что после него сомнений не могло
остаться даже у самых прожженных пессимистов.
- Надо ли понимать, - спросил Чип, когда они закончили, -
что это означает, что...
- А что тебе подсказывает твое чутье?
- Что-то очень и очень приятное...
- Да, Чип, очень...
- То есть, ты тоже...
- Да, я тоже... - прошептала Гайка, кладя голову ему на
плечо. - Я тоже тебя люблю. Как ты там говорил? Больше всего
на свете и больше жизни? Так вот, я тебя люблю еще сильнее!
Веришь?
- Верю, - Чип тоже был вынужден говорить шепотом,
поскольку был не способен говорить громче ввиду спертого от
переполнявших всё его существо чувств дыхания. - Так верю, что
сам себе не верю... Ой, я, кажется, теряюсь...
- Не теряйся, Чип! - хихикнула Гаечка. - Это только
начало!
- Даже так? Знаешь, если так пойдет дальше, меня надо
будет обратно в палату, к аппарату! - бурундук весело
подмигнул, приглашая Гайку посмеяться над шуткой, но реакция
мышки была прямо противоположной той, на которую он
рассчитывал. Она опустила голову и, отступив на полшага, тихо
сказала:
- Пожалуйста, Чип, не говори так. Никогда.
- Боже, Гаечка! - лидер Спасателей поспешно взял её руки
в свои и погладил сжатые ладони. - Прости, я... Я забыл,
совсем забыл! Ты же просила, да, я помню, я обещал! Ну прости,
любимая! Я же не хотел, я случайно!
- Не говори так... - повторила мышка.
- Хорошо, Гаечка, не буду! Больше никогда! Веришь? Ну
пожалуйста, ну... ну прости меня! Прощаешь?
Гайка не отвечала, и тогда Чип подался вперед и потерся
об её носик кончиком своего. Мышка поморщилась, но голову не
подняла. Чип повторил маневр с тем же успехом, затем еще раз,
и лишь когда после третьего касания он по чуть дрогнувшим
губам мышки догадался, что она из последних сил сдерживает
улыбку, у него отлегло от сердца. Он продолжил игру, и в конце
концов Гаечка сдалась и, рассмеявшись, но по-прежнему не
открывая глаз, подалась ему навстречу. Но тут уже Чип проявил
бдительность и в последний момент уклонился от
соприкосновения. Гайка нахмурилась и повела головой из стороны
в сторону, призывно нюхая воздух. Бурундук ответил ей
взаимностью, шумно потянув носом над её левым ухом. Мышка тут
же повернулась туда, но Чип успел переместить голову на другую
сторону и пошумел там. Эта веселая возня продолжалась до тех
пор, пока бурундук, немного не рассчитав, случайно не провел
носом по щеке мышки, которая после этого одним движением
высвободила руки и обняла его за щеки, после чего прижала его
нос к своему и, только теперь открыв глаза, радостно
улыбнулась:
- Попался!
- Попался! - подтвердил Чип, обнимая её за талию и вновь
прижимая к себе. - Уже очень давно попался. Еще тогда, в твоем
бомбардировщике, окончательно и бесповоротно... Еще тогда, ты
представляешь? Боже, как же...
- Что случилось, Чип? - не на шутку встревожилась мышка,
увидев выкатившуюся из его глаза и сверкнувшую болидом слезу.
- Что с тобой?! Не надо! Всё хорошо, Чип!
- Да, Гаечка, всё хорошо, - Чип шмыгнул носом и прижался
лбом к её челке. - Теперь всё хорошо. Наконец-то всё хорошо...
Боже, ты... Это просто... Мне так стыдно, Гаечка... Прости
меня, пожалуйста...
- Ну за что, Чип? За что мне тебя прощать?
- За то, что я столько времени не мог сказать тебе это.
Каждый раз мне что-то мешало. Или кто-то. А потом... а потом я
просто не решался. Боялся, что ты... что ты не поймешь меня.
Скажешь, что это неправильно, что так нельзя. И ведь что самое
страшное, будешь при этом абсолютно права. Прости, что так
долго не осознавал, что ты - моя единственная. Прости, что...
что мне пришлось пройти через клиническую смерть, чтобы понять
это. Прости...
- Нет, Чип, - убежденно помотала головой Гайка, - это я
должна просить у тебя прощения. За свою слепоту, невежество и
эгоизм. За зацикленность на технике, из-за которой я очень
долго видела в твоих подарках лишь детали своих новых
изобретений. За то, что не понимала, что ты неравнодушен ко
мне, несмотря на самые прозрачные намеки. Я просто
отказывалась понимать это, не обращала внимания, не
задумывалась над этим... Это было слишком иррационально для
меня... Я долго, непростительно долго не могла понять, что ты
- мое счастье, мое единственное счастье! Счастье, Чип...
Прости, что мне понадобилось потерять тебя, чтобы понять это,
Господи-и-и...
Завершив свою речь громким всхлипыванием, она спрятала
лицо в воротник на шее Чипа, которому собственные переживания
враз показались мелочными, а мимолетное увлечение Милли -
попросту преступным. Он еще крепче прижал Гаечку к себе и
торопливо зашептал ей на ухо все слова, которые копил в своем
сердце долгие годы. Уверял, что она ни в чем не виновата, и
что это он должен был понять всё значительно раньше. Убеждал,
что виноват только он один со своим дурацким снобизмом и
консерватизмом, и просил прощения за всю ту боль, которую
вольно или невольно причинил ей за все эти годы. Но даже самые
теплые и добрые слова, которые только знал Чип, не могли
облегчить страданий прекрасной мышки, которой понадобилось
пережить так в итоге и не состоявшуюся авиакатастрофу, чтобы
увидеть всё таким, каким оно было на самом деле. И никакие
слова в этом мире не могли отменить того факта, что ей
действительно понадобилось потерять Чипа, чтобы понять, сколь
много он для нее значит. Потерять безвозвратно и, более того,
неоднократно.
Сколько раз она его теряла? Только в ту субботу
четырежды. Первый раз - когда он и остальные погибли. Второй
раз - когда он ушел, решив, что для него всё кончено. В тот
момент она находилась в объятиях Рокки и Дейла, но стоило
хлопнуть двери Штаба, как всё вокруг стало каким-то другим,
холодным и чужим. Не так, как "вчера", но очень и очень
похоже. И она поняла, что должна бежать за ним и вернуть
домой, во что бы то ни стало. Именно тогда она в первый раз
по-настоящему поцеловала его. Никогда прежде она никого так не
целовала. Даже поцелуй, которым она одарила Дейла, не мог
сравниться с тем первым поцелуем в кроне дерева. Все-таки с
Дейлом была пусть незапланированная, но всё же часть игры, еще
один штришок к созданному ею образу подлинно дирксуавовской la
femme fatale (36). Чипа она целовала без грима, искренне и без
оглядки на условности, традиции и всё остальное. Но даже этот
поцелуй не смог вернуть его. И когда она поняла это, мир
вокруг нее прекратил свое существование, и ни страшная
катастрофа, ни раненные, ни даже физически и морально
сломленный Дейл, которого она целовала и обнимала всего
несколько минут назад (37) - ничто не играло роли. Важным была
только её потеря. Потеря его. Раз и навсегда, по крайней мере,
как казалось в тот момент. Но он вернулся.
Чтобы быть потерянным вновь.
"- ...Гаечка, послушай нас. Ты не должна жертвовать ради
нас своим будущим. Ты ведь заслуживаешь гораздо большего. Ты
гений. Ты прекрасный инженер. Ты столько всего знаешь и
умеешь. Кроме того, мы... мы такие... разные. Слишком разные.
И я более чем уверен, что рано или поздно ты встретишь
кого-то, кто станет тебе надежной опорой и отрадой. И
прекрасным, любящим отцом твоих детей...
- ...Прислушайся к Чипу. Он ведь дело говорит... Мы
желаем тебе только добра, поверь..."
Чип и Дейл. Малая Центральная больница. "Третья" и все
последующие субботы, за исключением последней, которая для
всех в этом мире была единственной, имевшей место быть. Для
неё же их было столько, что в голове не укладывается, и
практически все они содержали тот пресловутый разговор в
комнате отдыха, после первого из которых она опять потеряла
его. На сей раз - исключительно по недоразумению и
недопониманию, которые в итоге едва не стали такими же
фатальными, как "Боинг", протаранивший своим носом белоснежные
стены "Айс-Доума". А вместе с ними - все те барьеры, которые
она возвела вокруг своего разума и сердца в стремлении
отгородиться от жестокого мира, отобравшего у нее отца. И ведь
она так бы и просидела всю свою жизнь на кладбище самолетов,
время от времени перебираясь из одного покореженного корпуса в
другой, если бы Чипу, Дейлу. Рокки и Вжику не понадобилось
срочно лететь в Ледниковый залив...
"- О, выше нос, Гайка! - сказал бравым тоном Рокфор,
закутывая в шарф вынутого из сугроба и дрожащего от холода
Вжика. - Такой способ посадки чем хорош? Тем, что его нельзя
повторить!
- Нет! Извини, Рокки, но я думаю, тебе следует знать, что
я очень расстроена! - ответила мышка, в сердцах бросая в снег
подвернувшуюся под руку деталь, ранее бывшую одним из рычагов
управления "Вопящего Орла" и садясь на торчащую из-под снега
цилиндрическую втулку. - Разве ты не видишь? Что бы я ни
делала, мне никогда не быть такой, как мой отец! Вам нужен
Гиго Хэкренч, а не Гайка!
- О! Ничего, Гаечка, не грусти! Это же не конец света, а
всего лишь конец самолета! - попытался утешить её австралиец,
по-отечески похлопав по плечу. Однако его шутка лишь
разбередила рану.
- Папа никогда бы его не разбил! - смахивая слезы,
вынесла она приговор своему пилотажному мастерству. С её точки
зрения он обжалованию не подлежал, но нашелся тот, который,
был с ним в корне не согласен.
- Твой отец был летчик! - сказал подошедший к ним с
Рокфором Чип. - А ты - изобретатель! А сейчас нам нужен именно
изобретатель!
- Да? - переспросила она, оборачиваясь и окидывая
наметанным и враз просветлевшим взглядом место аварии. - Я
переделаю этот самолет в корабль! В пять минут!.." (38)
Всего лишь несколько простых слов, но они вернули ей
уверенность в себе и собственных силах. И дело было не столько
в словах, сколько в голосе, которым они были произнесены. В
тот момент в голосе Чипа чувствовались такие же доверие и
убежденность в том, что она лучшая, и что у нее всё получится,
как в голосе не чаявшего в ней души Гиго. Впервые после его
смерти в нее кто-то поверил и сумел заставить поверить её
саму. И ведь это был далеко не единичный случай. Всегда, когда
её изобретения работали не так, как должны были, он находил
для нее такие слова. И даже когда поломки ставили под угрозу
жизни его и остальных членов команды, его критика была не
злостью, отбивающей всякое желание делать что-либо еще, а
досадой на её и его несбывшиеся ожидания, которые после такого
хотелось оправдать во что бы то ни стало. Он давал ей стимул и
вдохновение двигаться дальше, к новым высотам. А она наоборот,
помогала ему остаться самим собой, давая ему силу не
физическую, которой он и так не был обделен, а эмоциональную,
позволявшую выдержать любые испытания. С каждым годом эти узы
крепли, становились для каждого из них всё более важными,
вплоть до того, что они больше не могли друг без друга жить.
Оставалась самая малость - понять это.
Вот только чтобы сделать этот последний шаг, им обоим,
пришлось пройти через очень и очень многое. Чипу - через едва
не спаливший его дотла костер ревности, мимолетную страсть к
Милдред и клиническую смерть. А Гайке - через площадь перед
пылающим ледовым дворцом и переполненную больницу, через
давящую тишину осиротевшего Штаба и звенящую пустоту
больничной мастерской, в которой она заперлась после разговора
с бурундуками, разбитая и опустошенная открывшейся перед ней
"правдой". Она должна была заглянуть в бездушные глаза
Чипа-Вейдера, чтобы в полной мере постичь доброту и нежность
Чипа настоящего. Она должна была высидеть четыре недели у его
постели, чтобы потом заснуть у него на груди, впервые в жизни
познав радость и умиротворенность, которое испытываешь только
в такие мгновения близости к самой дорогой на свете особи. И
должна была услышать полувопрос-полуутверждение Дейла "Ты ведь
любишь его, правда?", чтобы наконец сказать ему и самой себе
самые важные в этом мире слова...
- Я люблю тебя, - прошептала она, касаясь губами шерсти
на его щеке. - Я люблю тебя, Чип.
- Я тебя тоже, Гаечка, - в тон ей ответил Чип, несказанно
обрадованный тем, что она успокоилась. - Не плачь, всё будет
хорошо. Только не плачь, пожалуйста...
- Это я виновата, - продолжала мышка. - Я не должна была
оставлять тебя. Не должна была! Я ведь... я ведь чувствовала,
что нам нельзя уезжать, нельзя оставлять тебя одного. Этого
больше не повторится, слышишь? Я больше никогда и нигде тебя
не оставлю! Нигде! Ни в Штабе, ни в больнице, ни в сейфе под
охраной, ни даже в Белом Доме! Нигде, слышишь? И не проси...
- Не буду, любимая! Я тоже тебя не оставлю, никогда и ни
за что на свете. Я... я не могу без тебя...
- Я без тебя тоже, Чип.
- Боже, Гаечка, ты... ты не представляешь, просто не
представляешь. Если бы не ты, я бы ни за что не выдержал бы
всего этого. Давно распсиховался бы, всё бросил и ушел...
куда-нибудь... Не знаю, куда...
- Я знаю, куда... - вполголоса ответила мышка, при этих
словах заново пережившая его уход из Штаба и вспомнившая его
тогдашний неповторимый взгляд потерявшей смысл жизни особи, из
которого к вечеру исчезли последние искорки душевного тепла.
- Но ты, Гаечка, ты помогла мне пережить всё это и дожить
до этого дня, - продолжал Чип. - И когда я говорю "ты", я
отнюдь не имею в виду твои изобретения. Я имею в виду тебя
саму. Я не могу без тебя... Боже, я... Ты знаешь, я ведь еще
когда вся эта история только началась, думал о том, чтобы
написать вам, вызвать сюда, но я решил что справлюсь и без
вас, обойдусь своими силами... И чуть не поплатился за это,
чуть не потерял тебя... Прости! Прости, что не позвал вас...
- Ты позвал, Чип, - тихо сказала Гайка, заглядывая ему в
лицо. - Ты позвал меня.
- Прости, я что-то не понимаю...
- Тогда, на вулкане, когда запищал спутниковый приемник,
я ведь этого не услышала.
- Да, Рокки говорил, что у тебя что-то не получалось со
штативом, и ты задумалась...
- Я не задумалась. Я... Тогда я ребятам не сказала, а
потом это оказалось ненужным, но... В общем, это была не
задумчивость. Это был голос. Твой голос, Чип. Я... Мне все
последние дни пребывания на Яве было как-то не по себе, а в
тот момент я услышала его и окончательно поняла, что что-то
случилось. И мы прилетели.
- Боже, Боже... - одними губами прошептал бурундук. -
Гаечка, это... Неужели такое возможно? Даже не верится...
Впрочем, я еще после твоего вещего сна понял, что случается и
не такое...
- Ты прав, Чип, чудеса бывают самые разные, - улыбнулась
мышка. - Чем еще объяснить то, что полевая мышка может
полюбить бурундука? Только чудом.
- Чудом... - вслед за ней повторил Чип. - А что, мне
нравится! Хорошее название для моей "болезни".
- Для нашей "болезни", Чип.
- И, между прочим, для тебя тоже, Гаечка. Ты - чудо.
Именно чудо. Голубоглазое, золотоволосое чудо с огромным
интеллектуальным потенциалом.
Гайка прыснула.
- Знаешь, Чип, ты ведь тоже чудо!
- Одни чудеса кругом! - засмеялся бурундук. - Ну не чудо
ли?
- Чудо! - подтвердила мышка. - Впрочем, ничего
удивительного в этом нет, ведь Рождество - пора чудес,
помнишь?
- Да, но мне сегодня уже напомнили, что оно давно прошло.
- Действительно, оно уже было. Но хотя само Рождество ты
пропустил, чудеса никуда не делись...
- Это я уже понял.
- ...тем более, - продолжала мышка, - что их перечень
этим не исчерпывается!
- Да? - Чип недоверчиво прищурил левый глаз. - Ну-ну,
попробуй, удиви меня!
- Думаешь, не смогу? - вкрадчиво поинтересовалась
изобретательница. Бурундук в ответ демонстративно почесал
подбородок и пожал плечами.
- Конечно, после обливания водой при помощи хвоста я уже
ни в чем не уверен, но всё же рискну предположить, что тебе
придется ну ОЧЕНЬ сильно постараться!
- Уж я постараюсь! - пообещала Гайка и достала из кармана
куртки сложенный вчетверо листик. - Прочти!
- Что это? - спросил Чип, осторожно беря протянутый
изобретательницей листик, подрагивание которого с головой
выдавало её сильное возбуждение.
- Чудо, - последовал ответ.
- Вот как? - подивился бурундук и не без волнений
развернул листик. Судя по уже знакомой ему шапке, это был
сгенерированный больничным многофункциональным анализатором
отчет. На этот раз, правда, это были результаты не химического
анализа неизвестного вещества, а сравнительного анализа двух
образцов крови. Как правило, такой проводили для определения
соответствия крови нуждающегося в переливании пациента
имеющимся в донорском банке образцам. Но это конкретное
исследование сравнением группы и резуса, как это обычно
бывает, не ограничивалось, а включало определение и сравнение
абсолютно всех известных аппарату и мышиной медицине вообще
параметров. Сводная таблица была поделена на две графы,
озаглавленные девятизначным кодом донора, которые ничего Чипу
не говорили. Единственное, что он мог сказать, так это то,
что, судя по существенным различиям по всем основным пунктам,
образцы крови принадлежали представителям различных
биологических видов. Ничего больше он ввиду скромных познаний
в медицине сказать не мог, поэтому вопросительно посмотрел на
сияющую мышку.
- И что это значит?
- Ты всё прочитал?
- До середины дошел. А чья эта кровь?
- В левой колонке - моя. В правой - твоя.
- Так вот, в чем дело! - улыбнулся Чип. - То-то я и
смотрю, уж больно все цифры разные! Что, впрочем, не
удивительно, учитывая, что я бурундук, а ты - полевая мышка...
- Ты уверен?
Такого вопроса Чип никак не ожидал. Он на пару секунд
замер, не зная, что и сказать, после чего придирчиво оглядел
себя и Гаечку и несколько неуверенно, поскольку нутром
чувствовал подвох, ответил:
- Ну, как бы, в общем, да.
- В таком случае посмотри на последнюю группу параметров,
в самом низу.
Чип вновь углубился в чтение и чуть не выронил листик,
когда увидел, что показатели в последней группе, "Генетическая
совместимость", практически не различаются. Настолько, что,
если не смотреть на верхнюю часть таблицы, можно было с
уверенностью утверждать, что они принадлежат если не одной и
той же особи, то, по меньшей мере, очень близким
родственникам.
- Так, стоп, секунду... - пробормотал он, медленно
поднимая голову и встречаясь взглядом со своей возлюбленной. -
Это... Это какая-то ошибка... Так... Так не бывает...
- Ты прав, Чип. Это то, папочка, что принято называть
чудом!
- Кто... - у бурундука аж дыхание перехватило. - Как ты
сказала?.. Это что же... Ты... Я... Мы...
- Там всё написано, Чип. Третья строчка снизу.
Рука Чипа дрожала, буквы и цифры на листике отбивали
чечетку, и он с трудом, но всё же вычленил из общей мешанины
нужную строку, гласившую: "Двусторонняя генетическая
совместимость: положительно (вероятность эффективного
скрещивания - 93,905512%)".
- Двусторонняя... генетическая... совместимость...
положительно... - перечитал он по словам. Потом по слогам.
Потом по буквам. Потом протер глаза рукавом и повторил
процедуру. Цифры и буквы оставались такими же.
- Боже, Боже, Боже...
- Чип!
- Боже, Боже, Боже, Боже...
- Чип!!!
- Га-га-га-га-га...
- Чи-и-ип!!!
- Га-Га-Гаечка... - Чипу пришлось даже за подоконник
схватиться, чтоб удержаться на ногах. - У нас что... У нас
это... У нас могут быть...
- Да, Чип. У нас могут быть дети. У нас с тобой.
- Это... Хорошо, я понял, но... Но как это? Почему? Ты
же... я же все-таки бурундук, а ты - мышь! Этого не может
быть!
- Может, - возразила Гаечка, обвивая его руками за шею. -
Потому что я не совсем мышь, а ты - не совсем бурундук.
- Как это "не совсем"? А кто же мы тогда?
- Наполовину бурундуки, наполовину мыши. Впрочем,
"наполовину" - это громко сказано, на самом деле соотношение
где-то 80 к 20, или, если быть точным, 78,231 к 21,769.
- Стоп, Гаечка, как это? Мои родители были бурундуками! И
их родители были бурундуками! И родители их родителей были
бурундуками! И...
- Нет, Чип, дело не в наших родителях. Ты действительно
родился стопроцентным бурундуком, а я - стопроцентной мышью.
Мы стали такими позже, когда прошли через фономелковатор
Нимнула.
- Фономелковатор Нимнула... - Чип аж затрясся. - Се...
сек... секундочку... То есть... то есть, ты хочешь сказать,
что в результате того обмена телами мы с тобой... мы с тобой
обменялись генами?!
- Не совсем. Если ты помнишь, ты обменялся телами с
Рокфором, а я - с...
- Дейлом, - закончил за нее бурундук. - Вот оно значит
как... Но... Но если ты менялась телами с Дейлом, не значит ли
это, что...
- Нет, не значит! - мышка энергично помотала головой,
отчего её волосы заходили волнами. - Анализ показал, что я
генетически совместима с любым среднестатистическим
бурундуком!
- А я к ним отношусь?
- Нет, Чип, - Гайка чмокнула Чипа в нос, - ты - не
среднестатистический бурундук. Ты - самый лучший бурундук в
мире!
- Нет, я имею в виду, если я, как ты говоришь, не
совсем...
- Там всё написано.
- А, ну да, правильно, я же читал... Да, а, Гаечка,
дорогая, это... это точно?
- Абсолютно точно, Чип! Мой многофункциональный
анализатор не врет. Это правда, любимый! Я тоже сначала не
поверила, но это правда!
- Боже, Боже, Боже... - Чип оперся спиной на подоконник,
одной рукой держась за него, а второй - за Гаечку. - Ты
знаешь... Эта действительно новость из разряда тех, после
которых надо не то что к аппарату подключаться, а походить
полный курс реанимации... Ой, Боже, прости я... Я... Боже
мой...
- Ничего, Чип! - мышка засмеялась, показывая, что на этот
раз реплика Чипа её совершенно не задела. - Я прекрасно тебя
понимаю! Я тоже чуть не упала в обморок, когда...
Чип медленно поднял голову, и звонкий смех мышки
оборвался, когда она увидела в его устремленных на нее глазах
не радость, не счастье и даже не растерянность, а искренний,
неподдельный ужас.
- Чип, что с тобой?
- Скажи, Гаечка... - дрожащим голосом спросил Чип. - Это
правда? Это на самом деле, да?
- Конечно, Чип! - не понимающая причин столь
драматической смены его настроения Гайка нервно улыбнулась. -
Я же говорю, многофункциональный анализатор...
- Нет-нет, я имею в виду не это, - сказал Чип, показывая
пальцем на листик, после чего обвел рукой вокруг себя, - а вот
это. Всё вот это.
- Чип, я не понимаю... - Гайка взяла бурундука за ладонь
и чуть не отдернула руку, настолько его пальцы были холодными
и липкими от прошибшего его пота. - Что с тобой? Что ты имеешь
в виду? Пожалуйста, объясни! Мне... Мне страшно, Чип!
- Мне самому страшно, Гаечка. Так страшно, как не было
еще никогда. Ты знаешь, я мало чего боюсь, но сейчас я боюсь
так, что в глазах темнеет...
- Чего, Чип? Чего ты боишься? - взмолилась Гаечка, беря
его лицо в свои руки и поднимая, чтобы встретиться с ним
взглядом. - Расскажи мне, пожалуйста, а то я с ума сойду!
- Если окажется, что всё это - всего лишь еще одно из
моих видений, я сам с ума сойду...
- Господи, Чип, милый! Ну что за... что за страшные вещи
ты говоришь?! Какие видения?!
- Такие, которые были у меня, пока я был без сознания. Я
всё видел. Всех видел. Видел тебя, остальных Спасателей, всех
наших друзей и знакомых... Видел родителей и наш старый дом.
Свою комнату, наш двор, друзей детства... И я ведь не только
видел, но и разговаривал с ними со всеми! Как вот сейчас с
тобой разговариваю...
- Чип, Господи... - Гайка прижалась щекой к его
искаженному страданиями лицу. - Но послушай! Ты прав, такое
бывает, мне Милли рассказывала! Но всё прошло! Ты выздоровел!
Ты пришел в себя! Всё это... Господи, Чип, ты не спишь! Ну...
Я же здесь! Я же здесь, с тобой! Это не сон, Чип!
Бурундук помотал головой.
- Гаечка, поверь, мне самому больше всего на свете
хочется, чтобы это было так, но... Но это просто невероятно...
Еще утром я не знал, как объясню Милли, что мы с ней не можем
быть вместе, потому что я люблю тебя... Я ожидал от нее чего
угодно! Скандала, криков, слез... А потом выясняется, что она
обручена с Дейлом! С Дейлом, представляешь? А потом приходит
он сам и говорит, что я должен срочно идти сюда к тебе и
сказать то, что хотел сказать всё это время. И вот я иду, как
он сказал, нахожу тебя здесь, и оказывается, что ты тоже меня
любишь, и, более того, из-за той давней истории с
фономелковатором у нас с тобой, у бурундука и полевки, могут
быть дети... Я просто... Я просто уже даже не знаю, это мир
сошел с ума, или я взбесился, или это галлюцинации на почве
всех препаратов, которыми меня пичкали... Я просто не знаю,
Гаечка... Я уже просто ничего не знаю...
- Ну что ж, - сказала Гайка, чуть отстраняясь, - я,
конечно, не врач, но мне кажется, я знаю одно средство,
которое тебе поможет. Но мне нужна будет твоя помощь.
- Что угодно.
- В таком случае, запасись терпением и воздухом...
Чип понял, что она собирается сделать, еще до того, как
прозвучало ключевое слово "воздух". Но всё равно оказался не
готов к её стремительному рывку и крепким объятиям, в которых
принимали участие не только её руки, но и обвившийся вокруг
него хвост, и которые в один момент лишили его способности
двигаться, дышать и думать о чем-то другом, кроме её
неописуемо сладких губ и упавших ему на плечи золотых волос,
ослепительно блестевших в отраженных от зеркальных стен
светопровода за его спиной лучах зимнего солнца. Даже кислород
при всей его жизненной необходимости отступил далеко на второй
план, потому что если ему сейчас и грозила смерть, то никак не
от удушья, а исключительно от любви...
- Ну, как? Теперь веришь? - спросила Гайка. Чип не
отвечал, пока не отдышался и не убедился, что ни больничный
коридор, ни упирающийся в спину жесткий подоконник, ни с
тревогой наблюдающая за ним Гаечка никуда не делись.
- Верю, - сказал он, проводя кончиками пальцев по щеке
мышки, которая тут же накрыла его руку своей, чтобы этим
прикосновением лишний раз показать, что она действительно тут,
рядом. - После такого и впрямь остается только два выхода:
проснуться или...
Он выдержал паузу, и вмиг напрягшаяся изобретательница
закрыла ему рот рукой:
- Чип, не надо... - попросила она, но бурундук с улыбкой
отвел её руку в сторону и, обняв за плечи, закончил:
- ...или повторить!
На этот раз врасплох оказалась застигнутой Гайка, но эта
неожиданность была настолько приятной, что никаких возражений
не последовало.
- Знаешь, - сказала она, переведя дух и открывая глаза, -
это была твоя самая лучшая идея за весь день...
- Я старался, - ответил Чип. - Но моя идея - ничто по
сравнению с твоей, о фономелковаторе. Как ты догадалась?
- Я не догадалась. Дейл догадался.
- ДЕЙЛ?!
- Да, Дейл! Понимаешь, тебе требовалось полное
переливание крови, и вдруг оказалось, что у тебя какая-то
необъяснимая генетическая аномалия, и ни одна из имеющихся в
наличии порций крови тебе не подходит. Тогда Дейл предложил
попробовать его кровь, и она неожиданно подошла! В то время мы
как-то над этим особо не задумывались, но, как он сам потом
рассказал мне, эта история не давала ему покоя. В конце
концов, вы же с ним не родственники...
- Нет, ни единым боком! - лидер Спасателей затряс головой
так, что шляпа сползла на самые кончики ушей.
- Вот и он подумал так же и принялся вспоминать все
странные случаи, которые с нами происходили. Ну и вспомнил про
фономелковатор и обмен телами и побежал в больничную
лабораторию заказывать этот анализ. Вспомнил, что я почетный
донор, а значит, мои данные должны храниться в базе данных,
вместе с его и твоими. И, как видишь, оказался прав... Чип,
что с тобой?!
- Ничего... - ответил бурундук, вытирая лицо кулаками. -
Всё прекрасно... Всё просто замечательно...
- Тогда зачем ты плачешь?
- От счастья, Гаечка. Ты... ты просто не понимаешь, что
это для меня значит... Я и мечтать о таком не мог...
- Я тоже, Чип, - Гайка достала платок и стала помогать
ему бороться со слезами. - Я прекрасно тебя понимаю, ведь для
меня это значит то же самое, и даже больше. Но всё равно не
надо плакать. Слезы тебе не идут, Чип. Совсем не идут.
- Да, ты права... - бурундук в последний раз шмыгнул
носом и вновь прижал Гаечку к себе. - Боже, я чувствовал,
конечно, что этот день будет необычным, но чтобы настолько...
Мне сейчас хочется... я не знаю... делать сто дел сразу! Если
честно, я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать во всю глотку и не
начать бегать по стенам и потолку, срывать все эти украшения и
размахивать ими, жонглировать, бросаться ими во всех
остальных! Никогда раньше такого не хотелось, наверное, кровь
Дейла берет свое!.. Погоди... Так вот оно что! Вот, значит,
что он имел в виду!
- О чем ты, Чип?
- Когда мы с ним сегодня в кабинете Милли разговаривали,
он сказал, что у нас с тобой всё получится. Я не понял тогда,
но теперь получается, что он говорил об этом анализе, о нас с
тобой и о наших детях!
- Да, Чип, именно об этом.
- А... Ты знаешь?
- Знаю. Сегодня утром он то же самое сказал мне после
того, как сообщил об их с Милли намерении пожениться и вручил
эту распечатку. Он её еще на прошлой неделе сделал, но не
хотел говорить раньше, чтобы получилось более красиво и
торжественно. Сказал, что это нам от него подарок на
Рождество. Чтобы зря не пропадало, ведь на само Рождество нам
всем было не до подарков... Но это стоило ожидания, согласен?
- Абсолютно! Это самый лучший рождественский подарок в
моей жизни! И я получил его от Дейла... Постой! Ну хорошо,
допустим, с нами всё понятно. Но если мне не подходила никакая
другая кровь, кроме его, то значит, и ему не подходит никакая
другая, правильно?
- Ну, в принципе, да...
- Боже... А как же... Как же они с Милли, они ведь...
- Не переживай за них, Чип! Здесь работает точно такой же
принцип, как с группами крови, где есть универсальные доноры и
универсальные акцепторы. В качестве акцепторов вы
действительно можете принимать кровь только у друг друга и у
нас с Рокки, но как доноры вы ничем не отличаетесь от обычных
бурундуков! Так что у них с Милли тоже всё получится!
- Тоже всё получится... - Чип вздохнул с невыразимым
облегчением. - Просто в голове не укладывается! Всё
получится... Знаешь, когда Дейл сказал мне это, я, честно
говоря, подумал, что это - часть какого-то розыгрыша, его
всегдашние шуточки...
- Всегдашние шуточки? - Гайка укоризненно покачала
головой. - Чип, не хочу тебя разочаровывать, но должна
сказать, что, хотя ты знаком с ним уже очень и очень давно, ты
очень плохо его знаешь.
- Вижу. Теперь вижу. Стыдно признаться, но... но за все
эти годы я, в общем-то, и не пытался узнать его.
- Еще узнаешь, - Гаечка ласково потрепала своего
возлюбленного по шерстяной щеке. - У тебя еще будет время,
чтобы наверстать упущенное.
- Даже если так, - подмигнул ей бурундук, - я бы хотел
потратить его, скажем так, не на Дейла. Если ты понимаешь, о
чем я...
- Понимаю, - хихикнула Гайка и после очередного
продолжительного, но всё равно закончившегося слишком быстро
поцелуя добавила:
- Кстати, о времени. Что-то мы с тобой застоялись... Ой!
- она коротко взвизгнула, когда Чип подхватил её на руки.
- Так лучше? - поинтересовался он.
- Ну, если честно, - ответила Гаечка, поудобнее устраивая
голову на его плече, - я имела в виду, что нам пора идти на
собрание, потому что нас будут ждать. Но твой вариант мне
нравится в гугол раз больше!
- Я старался, - учтиво склонил голову Чип и пошел к
выходу из отделения.
- Чип, ты куда?
- В зал собраний, куда же еще?
- Что, так и будешь нести меня?
- Всю жизнь готов носить, - ответил Чип, несмотря на
улыбку, как никогда серьезный. - Если, конечно, ты не
возражаешь, родная.
- Не возражаю, - сказала Гайка, закрывая глаза. -
Наоборот, мне эта идея почему-то очень нравится, родной.
- Родная моя, - повторил бурундук.
- Скажи это еще раз...
- Родная моя.
- Еще раз...
- Родная моя...
Они так и шли по коридору, повторяя друг другу эти
светлые и такие долгожданные слова. С каждым шагом и каждым
словом Чипа Гаечка всё плотнее прижималась к нему, а он, в
свою очередь, наклонялся к ней, и вскоре уже не видел ничего
за её пышными волосами. Да и видеть не хотел, если честно,
поэтому просто шагал вперед, зная, что коридоры пусты, и никто
не встретится им до самого зала собраний. По крайней мере, не
должен был, как сказала бы Гайка. Поэтому раздавшийся совсем
близко знакомый бас застал влюбленную пару врасплох.
- Итак, у вас наконец-то всё устроилось, как я погляжу! А
я уж думал, не доживу!
Вздрогнув, Чип высвободил лицо из Гаечкиной челки и
увидел стоявшего в дверях отделения благостно улыбающегося
Рокфора, на плече которого на обычном месте сидел не менее
умиленный этой идиллией Вжик.
- Рокки, почему ты здесь? - удивился Чип. - Вы с Вжиком
давно должны быть на собрании!
- Не волнуйся, Чиппер! - махнул рукой австралиец. - Там
всё под контролем! Когда мы уходили, всё только-только
собрались, плюс доктор Стоун сказал, что первым пунктом у них
идет подведение итогов за полугодие, а это, поверь моему
бюрократическому опыту, надолго! Вот мы с Вжиком и решили
немного...
- Немного, говоришь? - прищурился Чип. - А вот эта
вмятина в стене и твоя собственная правая ладонь, густо
покрытая частицами приставшей к ней штукатурки, говорят мне,
что...
- Ой, да будет тебе! - перебил его Рокфор, шустро пряча
правую руку за спину и придвигаясь к стене так, чтобы скрыть
углубление в форме пятерни. - Ты же знаешь современных
строителей! Посредник на посреднике, отсюда заоблачные цены и
нижеплинтусовое качество! Но сейчас речь не о стенах и не обо
мне! А о тебе, парень!
- Обо мне?
- О тебе, о тебе! - закивал австралиец, указывая на него
пальцем. - Не кажется ли тебе, что ты кое-что забыл? Нет, ты,
конечно, можешь сказать, что я нагло лезу не в свое дело, но
скажи ты это, я с тобой не согласился бы! В конце концов,
Гаечка мне как дочка, поэтому всё, что касается её, касается и
меня тоже!
- Господи, Рокки, ты о чем? - спросила Гайка. - И вообще,
мы...
- Кажется, я знаю, о чем он, Гаечка, - остановил её
покрасневший Чип. - И ты знаешь, он абсолютно прав. Я
действительно забыл одну очень важную вещь, забывать о которой
попросту не имел права, и без которой Дейл наказывал мне на
глаза ему не показываться.
- Чип, ты... - мышка смущенно опустила глаза. - Ты имеешь
в виду...
Вместо ответа Чип старательно прочистил горло и посмотрел
на выжидательно застывшего Рокки.
- Мистер Рокфор. Как вы, должно быть, знаете, меня зовут
Чип, и так вышло, что я до умопомрачения люблю вашу... вашу
приемную дочь, здесь присутствующую Гаечку Хэкренч, самую
красивую и умную девушку на всем белом свете. И поэтому,
мистер Рокфор, я прошу у вас её руки. И отцовского
благословения.
- Ну что ж, парень, - Рокки задумчиво покрутил ус, -
говорить красивые слова ты горазд, да и в деле, как я имел
возможность убедиться, не промах. Однако, сам понимаешь, к
таким вопросам следует подходить взвешенно и не спеша...
- РОККИ! - возмутилась Гайка.
- Гаечка, дорогая, я всё понимаю, но и ты должна меня
понять. Мне надо посоветоваться! - сказав это, Рокки оставил в
покое и так уже закрученный кренделем ус и обратился к своему
маленькому товарищу:
- Вжик, старина! Мы знакомы уже многие годы, и твоему
мнению я доверяю, как своему! Поэтому сейчас я хочу спросить
тебя, как старого друга и доброго советчика. Скажи, как ты
относишься к тому, чтобы выдать нашу дорогую Гаечку за этого
молодого бурундука, которого ты знаешь достаточно долго, чтобы
составить о нем достаточно авторитетное мнение? Каким будет
твой ответ?
На лице Вжика появилось выражение глубокой-преглубокой
задумчивости. Он прищурил сначала левый глаз, потом правый,
потом оба сразу, а когда открыл их, то улыбнулся, что
называется, до ушей, и громко пискнул:
- Согласен!
- Ну что ж, один голос "за" мы уже имеем, - констатировал
Рокфор. - А если добавить сюда Чипа, то целых два! Однако
этого недостаточно, ведь всего нас, как нетрудно заметить,
четверо. Твое слово, Гаечка! Согласна ли ты пойти замуж за...
- Рокки, пожалуйста, не задавай глупых вопросов! -
перебила его мышка и, подавшись вперед, крепко поцеловала
своего суженого.
- Мой богатый жизненный опыт подсказывает мне, что это
означает "да", - прокомментировал её ответ Рокки. -
Получается, если я скажу "нет", то останусь в абсолютном
меньшинстве, а я этого с некоторых пор, а если быть точным, то
с того момента, как перепутал коридоры на стадионе в Лондоне и
оказался единственным австралийцем на трибуне, занятой
болельщиками-англичанами, очень не люблю. Да и, если честно,
ни причин, ни повода, ни желания говорить "нет" у меня нет,
поэтому я больше не буду злоупотреблять терпением
присутствующих и скажу, что я согласен! Добро пожаловать в
семью, сынок! Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть о своем
решении!
- Не заставлю... дядя Рокки!
- Знаю, парень! - кивнул великан, кладя могучую ладонь на
плечо бурундука. - Уж я-то знаю, что ты Гаечку в обиду не
дашь. Я счастлив за вас! Жаль, Гиго не дожил до этого дня.
Уверен, если бы он вас увидел, он сказал бы то же самое.
- Он видит, - прошептала Гайка. - Я знаю, он видит...
- Да, я тоже так думаю... Ну что ж, дети мои, идемте! Нас
уже, должно быть, ждут...
* 2 *
- ...Ну и в заключение, так сказать, повседневной части
нашего собрания, я хотел бы еще раз поблагодарить всех вас,
без кого эта больница не просуществовала бы и недели! Ведь,
как правильно сказал в своем выступлении мистер Гарольд,
никакие деньги не могут сделать то, что может сделать
подлинный энтузиазм и искренняя преданность общему делу!..
- Ну где, где они, где?! - то и дело повторял Дейл,
нервно поглядывая то на ведущие за кулисы двери, то но
стоявшего на трибуне доктора Харви Стоуна, то на заполонивших
зрительный зал сотрудников и пациентов Малой Центральной
больницы, откровенно скучавших в ожидании завершения
вынужденно затянувшейся прелюдии и начала собственно
торжественной части мероприятия. Которая теперь откладывалась
по вине Рокфора и Вжика, обещавшихся "скоро быть" и
отсутствовавших уже более получаса.
- Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! - продолжал
красноносый бурундук. - Вот я как чувствовал, что надо было
наши вибропередатчики с собой захватить!
- Дорогой, не стоит так нервничать, - Милдред
успокаивающе погладила жениха по обратно завихряющемуся
несмотря на все её старания хохолку. - Они же сказали, что
идут к вашему оставленному на крыше самолету. Дорогу они
знают, лифт у нас быстрый, так что...
- Да за это время можно было уже в наш Штаб слетать и
вернуться! Не удивлюсь, если окажется, что мимо как раз
проезжал грузовик с сыром, и сейчас Рокки на "Крыле"
преследует его где-то в районе Бриджуотерского молокозавода!
Открывшаяся позади них дверь опровергла все его
построения разом, но Дейлу, как обычно, было всё равно.
Возвращение его друзей означало, что с ними всё в порядке, и
что теперь от праздничного действа их всех отделяют
по-настоящему считанные минуты. Хотя поворчать для приличия
всё же следовало, что он и поспешил сделать.
- Рокки, Вжик! Где вы пропадали? Мы уже все тут извелись!
- Ну, во-первых, не все, а только некоторые, - заметил
Чип менторским тоном. - А во-вторых, если ты внимательно
присмотришься, то непременно увидишь, что на наших друзьях
надеты фраки, рубашки и цилиндры, и сразу поймешь, что они
ходили переодеваться. Старой одежды при них нет, значит, они
её оставили в "Крыле". Но поскольку сейчас конец января, и
переодеваться на крыше было бы холодно, они спускались на
лифте в больницу. Поскольку на верхнем этаже лифт
останавливается в приемном отделении, которое укромным местом
не назовешь, они спустились на нижний этаж, в отделение
реабилитации, и переодевались в одной из палат. Причем мне
почему-то кажется, что не в первой попавшейся, а в бывшей
моей. Я прав?
- Абсолютно прав, Чип! - кивнул австралиец, впечатленный
проницательностью друга. - Всё так и было. Ты извини, мы там
немного постель помяли и стулья в угол сдвинули. Да, и вешалку
случайно уронили, торопились очень...
- Брось, Рокки! - перебил его Дейл. - Подумаешь, вешалка!
Тут такой праздник, такое событие! Радоваться надо, гулять,
веселиться, а ты - вешалка! Лучше посмотри, какую Милли в зале
красоту навела!
- Ну, я все-таки не одна работала... - робко возразила
Милдред, но Дейл пропустил её слова мимо ушей, тем более, что
сегодня он это уже слышал, когда в первый раз пришел в зал и
стал нахваливать проделанную работу. Бурундучиха еще тогда
сказала ему, что работала не сама, а с целой бригадой
помощников, даже точное количество назвала. Но Дейл
моментально выкинул это из головы как нечто несущественное,
ведь сколько бы рабочих в этом ни участвовало, для него это
была заслуга исключительно Милли, которую он обожал, которой
гордился и хотел, чтоб остальные тоже ею гордились. Поэтому
просто не мог пройти мимо такого повода для гордости, как
работы по подготовке к празднику зала собраний.
А гордиться и впрямь было чем. По всему залу были
развешаны червленые, лазурные и золотые ленты, многоцветный
поток которых начинался от повешенных в дальних углах зала
компьютерных колонок, плавно растекался по стенам и потолку и
сходился к закрепленному высоко над сценой вырезанному из
цельного куска фанеры символу команды Спасателей. Вдоль
контуров овала, букв и молнии были вкручены соответствующих
цветов лампочки, готовые зажечься по первому сигналу стоявшего
на трибуне доктора Стоуна. Кроме него на сцене находились
Гарольд Кошелек Третий и Перри Натсон, сидевшие за длинным
столом, под которым стояла большая картонная коробка
непонятного, но явно далеко не последнего предназначения, тоже
дожидавшаяся своего сигнала...
- ...А теперь - момент, которого все мы так долго и очень
нетерпеливо ждали! - провозгласил Стоун и указал рукой за
занавес. - Пришло время пригласить на эту сцену тех, без кого
это собрание носило бы не праздничный, но траурный оттенок, а
история нашей больницы могла прерваться, так толком и не
начавшись. Я прошу вас, коллеги, поприветствовать наших
героических друзей! Встречайте! Команда Спасателей!
Громкий стук включившего освещение сцены рубильника
бесследно растворился в громе устроенной вставшими со своих
мест зрителями овации. Вспыхнувшая всеми лампами разом эмблема
Спасателей осветила зал калейдоскопом цветов, превратив
парадную одежду присутствующих в карнавальные костюмы. Сильнее
всего преобразились белоснежные сорочки медбратьев и халаты
медсестер, но отдельные скопления серых форменных рубашек
санитаров, голубых пижам пациентов и темно-синих тужурок
технического персонала также засияли новыми неожиданными
оттенками, отчего зал стал похож на сшитое из разноцветных
лоскутов атласное одеяло. Конечно, не такое аляповатое, как
толпа приверженцев Культа Колы после массового принятия
содового душа, а более строгое и выдержанное. Но именно эти
строгость и выдержанность придавали собранию особую
торжественность, не разнузданную, а степенную, из которой
придирчиво оглядевший себя, друзей и зрителей Дейл
почувствовал себя выпадающим.
- Э-э-э... - протянул он, колупая свой совершенно
неформальный по сравнению с нарядами остальных свитер. -
Что-то мне резко стало как-то не по себе... Рокки, у вас там
запасного фрака случайно не осталось? А то выгляжу как...
- ...обычно! - не упустил возможности подначить товарища
Чип.
- Ну, да... - замялся Дейл, но Гайка пришла ему на помощь
и сняла свою куртку, оставшись в темно-бирюзовом платье с
открытым воротником и большими пуговицами песочного цвета,
которое так ей шло, что просто глаз было не оторвать. Увидев,
что Дейл так и стоит с глупой улыбкой и протянутой рукой,
Милдред не сильно, но красноречиво ткнула его локтем в бок, а
Чип взял у Гаечки куртку и легким движением набросил ему на
голову. Испугавшийся внезапной темноты Дейл забился и замахал
руками, но с помощью Милли ему удалось совладать с курткой.
Освободившись из ватной темницы, он первым же делом крепко
расцеловал невесту, которая, начисто позабыв про обуявшую её
ревность, ответила ему взаимностью, и страсти моментально
улеглись.
- А они подходят друг другу, ты не находишь? - вполголоса
спросила Гайка, беря Чипа под руку и выходя вместе с ним на
сцену.
- Нахожу, - согласился Чип, бросая еще один взгляд через
плечо на обнимающуюся и уже громко смеющуюся чему-то пару и
дивясь превратностям судьбы. В середине декабря он не смог
договорить фразу "он бы тебе понравился", когда с Милли о
Дейле разговаривал, а теперь, глядя на них, не испытывал
ничего, кроме неподдельной радости. - Они действительно на
удивление красивая пара. И всё равно верится с трудом. Нет, у
меня было ощущение, что Дейл ей приглянется, и я знал, что он
как тот репей, но такой прыти я от него никак не ожидал!
- Ну, ты же знаешь, когда он чем-то всерьез увлекается,
его можно остановить разве что танком!
- Ага! Гиротанком! - поддакнул Чип, и к трибуне они
подошли, давясь от хохота. Сердечно поприветствовав доктора
Стоуна, Гарольда Кошелька и мистера Натсона, они встали около
стола, а вскоре подоспели остальные. Лишь Милдред замешкалась
за кулисами, не зная, касаются ли слова мецената её тоже. Но
Дейл развеял все сомнения, решительно взяв её за локоть и
потащив за собой, и они ненамного отстали от друзей.
Аплодисменты смолкли, зрители сели на свои места, и все
приготовились слушать основателя МЦБ, которому Стоун любезно
уступил место на трибуне.
- Ну что ж, - чуть подняв микрофон и откашлявшись,
заговорил Кошелек, - как говорится, не прошло и получаса, а я
снова стою перед вами на этой трибуне. Повод, правда,
несколько иной. Всё это время мы говорили о наших будущих
проектах и о том, что смелым покоряются любые высоты. Ну, а
когда смелость подкреплена материально, то и подавно. Но и
этого порой бывает недостаточно. Ведь деньги и решимость ничто
без главного. Без цели.
Хотя Гарольд Кошелек пришел в сознание раньше Чипа, его
ослабленный возрастом организм до сих пор не оправился от
перенесенного отравления. Моторика восстанавливалась очень
медленно, и, несмотря на усилия врачей, некоторые мускулы до
сих пор ему не повиновались. Особенно это бросалось в глаза
сейчас, во время его речи, поскольку в такие моменты его рот
выглядел как наложенный на статическую картинку посторонний
видеофрагмент. Зрелище было не самое приятное, но никто не
улыбался в кулак и не кривился. Не потому, что скрывали эмоции
под маской вежливости, опасаясь нагоняя. Все знали о том, что
ему пришлось пережить, поэтому даже в таком состоянии он был
примером безграничной воли к жизни и лишний раз доказывал, что
для сильных духом в этом мире нет ничего невозможного.
- Именно этому я посвятил бoльшую часть своей жизни. Я
говорю о поисках цели. Настоящей, высокой цели, на службу
которой не стыдно поставить накопленное твоими предками
состояние, и которая настолько эфемерна, что уловить её очень
непросто, и еще сложнее - избежать при этом ошибки. Вы все
прекрасно знаете историю с Культом Колы, и мне нет нужды
пересказывать её вам сейчас. Скажу одно - это была моя ошибка.
Я ошибся, поскольку выбрал очень легкую цель. Запузыривание
всех моих денег и сыра не требовало ни большого ума, ни
тяжкого труда. Именно это меня и подкупило...
"И ведь не только его, - подумалось Чипу, - но и меня
тоже... Хотя еще Шерлок Джонс неоднократно напоминал Блотсону
об опасности, которую скрывают в себе простые решения. Сколько
раз я это читал? Сто? Тысячу? А как доходило до дела? Я ведь и
на Тамми накричал, и в виновность Чизмэна и Милли поверил
потому, что это было просто. Очень просто. А с Гаечкой я как
поступил? Никак. Просто взял и сказал себе: пусть она сама
выбирает, и как она решит, так и будет. Благородно? Разве что
самую малость. В первую очередь - безответственно. И очень
просто..."
- ...Да, как ни стыдно в этом признаваться, именно
показная легкость избавления от денег и связанных с ними
бременем поиска наилучшего им применения привели меня в ряды
Культа. И должен сказать, после этого я действительно
почувствовал себя лучше. Всё стало гораздо проще. Даже не
проще, а, как я сейчас понимаю, примитивнее. Но тогда я был
счастлив и ощущал себя как никогда прежде свободным. Прошу
прощения за то, что повторяюсь, но это была примитивная, ни к
чему не обязывающая свобода. Однако она меня настолько
устраивала, что без посторонней помощи я бы ни за что не
вырвался из этого пускай сладкого, но рабства. И помощь
пришла. Я был спасен. Вы все прекрасно знаете, кем.
Он замолчал, давая дорогу новому взрыву адресованных
Спасателям аплодисментов. Зардевшиеся от похвал герои смущенно
улыбнулись и отвесили аудитории дружный поклон, заслужив еще
одну порцию оваций. Гарольд Кошелек также похлопал им и вновь
повернулся к залу, который тут же обратился в слух.
- Эта история стала для меня переломным моментом. Я
понял, что простых путей не существует, а те, что кажутся
такими, ведут в мышеловку. Еще я понял, что свою цель ты
должен найти сам, и только она одна может быть настоящей, и
только путь к ней и достижение её могут принести истинное
счастье. Тяжелое, выстраданное счастье...
- Ты думаешь о том же, о чем и я? - спросил Дейл уголком
рта, наклоняясь к Чипу.
- Фоксглав?
- Может, это именно оно? Может, поэтому она улетела?
Решила, что должна сделать всё сама? Как в свое время ты и я?
- Тебе лучше знать, - пожал плечами Чип. - Ты с ней
общался гораздо больше моего.
- Да, ты прав. И всё равно я её не понял...
- Я тоже...
- Что? О чем ты?
- Да так, Дейл, ничего...
- Сейчас, друзья мои, - продолжал Гарольд, поводя рукой
вокруг себя, - когда я оглядываюсь на пройденный путь, когда
озираюсь и вижу вас и себя в этих стенах, я понимаю, что
счастлив. По-настоящему счастлив. И именно сейчас я как
никогда четко осознаю, что за мной имеются долги. Оставшиеся
неоплаченными долги, которые я хочу отплатить сейчас, в вашем
присутствии. Прошу вас, дорогие Спасатели, подойдите к
трибуне!
Выполнив просьбу, члены команды остановилась на краю
сцены, с интересом поглядывая то на выступающего, то на пять
завернутых в бордовую подарочную бумагу пакетов, которые как
раз доставал из коробки под столом Натсон.
- Мистер Гарольд, это лишнее... - начал Чип, указывая на
свертки, но меценат взмахом руки остановил его.
- Отнюдь, мистер Чип! Совсем напротив. Я ведь не зря
говорил о своем пути к счастью и о неоплаченных долгах. После
истории с Культом Колы я так и не поблагодарил вас за то, что
вы сделали, по той простой причине, что сам тогда всего этого
не осознавал. Сейчас я это осознал. К большому сожалению,
раньше мне всё никак не удавалось встретиться с вами и сказать
вам всё это. То мне дела мешали, то вас в городе не было. Но
теперь, после того, как вы спасли мою жизнь не только в
фигуральном, но в прямом смысле, я постараюсь наверстать
упущенное. Я прекрасно знаю, что вы и ваша команда работаете
безвозмездно. Поэтому прошу вас рассматривать эти скромные
дары не как плату за сделанное вами добро, которое попросту не
имеет денежного эквивалента, а исключительно как жест доброй
воли от лица всего нашего сообщества, которое разоблаченные
вами бандиты...
Последнее слово он буквально выстрелил и ненадолго
прервался, чтобы успокоиться. Его парализованное ядом лицо не
могло в полной мере отразить весь спектр переполнявших его
чувств, но огонь, которым горели его ставшие похожими на две
лучины глаза, был содержательнее самой богатой мимики.
- Да, бандиты, другого слова и не подберешь... Так вот,
они хотели не просто обокрасть наше сообщество, но лишить его
будущего. Вы не позволили этому случиться, и все мы в
неоплатном долгу перед вами. Всеми вами. Но в первую очередь -
перед вами, мистер Чип! Вы - настоящий герой и достойный
продолжатель дела великих сыщиков-грызунов прошлого! Поэтому,
думаю, этот небольшой сувенир сослужит вам хорошую службу!
Пожалуйста, Перри!
- С удовольствием, мистер Кошелек! - ответил тот и, взяв
крайнюю справа коробку, передал её своему клиенту, который
торжественно вручил её лидеру Спасателей. Чип развязал
ленточку и обнаружил под оберточной бумагой покрытый черным
лаком квадратный футляр с нарисованной на крышке золотой
краской подзорной трубой.
- Господи! - вырвалось у заглянувшей ему через плечо
Гайки. - Это клеймо Карлмауса Цойсса, величайшего мышиного
мастера-оптика!
- Ничего себе... - пробормотал Чип. - Цойссовская
оптика... Это же... Это же целое состояние, мистер Гарольд! Я
не могу такое принять!
- Можете, мистер Чип! И примете. А не то я сильно
обижусь! - возразил меценат, отстраняя рукой протянутый ему
футляр, и как мог хитро сощурился. - И потом, вы даже не
знаете, от чего пытаетесь отказаться! Откройте футляр, уважьте
старика!
Чип посмотрел на друзей, прося совета. Те переглянулись и
молча кивнули. Получив их немое согласие, бурундук повернул
позолоченную защелку... и чуть не выронил футляр, увидев
лежащую на бархатной подложке лупу со складной ручкой и
колесиком на боку оправы для регулировки расстояния между
линзами, заигравшими в свете разноцветных ламп всеми оттенками
благородного фиолета.
- Господи! - ахнула Гаечка. - Это же "Частный
детектив-5000" с подсветкой, проецируемой на линзы масштабной
линейкой и лазерным дальномером!
- "Частный детектив-5000"... - пробормотал Чип. - Я
даже... Я просто...
- Рад, что вам понравилось, мистер Чип! - улыбнулся
меценат. - Не буду говорить казенные фразы вроде "владейте и
распоряжайтесь с умом", ибо в вашем случае это напоминание
явно лишнее! Еще раз благодарю вас и вашу команду за всё, что
вы сделали для меня и всех грызунов этого города!
Пожав под гром аплодисментов руку по-прежнему
пребывавшему в некоторой прострации Чипу, Гарольд Кошелек взял
у Натсона второй пакет и обратился к заворожено
рассматривавшему подарок друга Дейлу.
- Теперь вы, мистер Дейл!
- Я?! Правда?! - красноносый бурундук аж подскочил и
одним прыжком оказался возле трибуны. - Это мне, да?!
- Вам, мистер Дейл!
- Ух, ты! Ух, ты! - разволновавшийся Спасатель разодрал
пакет, в котором обнаружился точно такой же футляр. - Ого! Тут
тоже стоит знак мастера Цойсса! У меня тоже будет лупа! Я её
помощью я выжгу на нашем дереве...
- Даже не знаю, как вам это сказать, - развел руками
Гарольд Кошелек, - но там не совсем лупа... Однако я более чем
уверен, что содержимое футляра понравится вам еще больше!
Уже видевший себя супервыжигателем по дереву бурундук
скептически фыркнул, но вскрытие показало, что мистер Кошелек
попал не в бровь, а в глаз. В два глаза, поскольку в футляре
оказались очки. Очень стильные и очень темные очки с фигурной
оправой, которая мало того, что была подогнана специально под
форму головы бурундуков, так еще и встроенные разноцветные
светодиоды имела.
- Боже, Боже, Боже... - лепетал Дейл, еле удерживая
дрожащей рукой коробку с подарком, а второй тряся руку
Гарольда. - "Заводила-бурундук" в варианте "Лихорадка
субботнего вечера" с цветосветокомплексом!!! А-А-А-А!!!
Спасибо! Спасибо! Я всю жизнь о таком мечтал!!! Милли, ты
представляешь?! У меня теперь есть настоящие клубные очки с
цветомузыкой!!!
- Ну, музыки в них, насколько я знаю, нет, - задумчиво
произнесла Гайка. - Хотя если соединить их с твоими
наушниками... Всего-то поставить на оправу гнездо для штекера,
посредством которого ток с наушников будет подаваться на
оправу, и светодиоды будут переключаться с частотой входящих
импульсов, соответствующих ритму композиции...
- То есть, они будут мигать в такт музыке, да?!! - Дейл
чуть в обморок не упал от такой перспективы. - Ты можешь это
сделать?!!
- Разумеется, может! - ответил за мышку Гарольд Кошелек.
- Недаром она Мастер с большой буквы! Прошу всех
присутствующих поприветствовать очаровательную и гениальную
Мастера Гайку Хэкренч!
Просьба была явно лишней, так как зрители и так устроили
в её честь такую овацию, громкость которой по количеству
децибел разом превзошла все предыдущие.
- Как думаете, Мастер, случайна ли такая буря
аплодисментов? - поинтересовался у пунцовой от смущения
изобретательницы старый богач и тут же сам и ответил:
- Вот и я думаю, что нет, нет и еще раз нет! Ведь именно
ваша отвага положила конец преступным махинациям Буль-Буля, а
технический гений - превратил эту больницу в полноценный
медицинский центр, позволив нам сэкономить, без преувеличения,
годы работы и спасать таких пациентов, которые в прошлом не
имели ни единого шанса! Каждый спасенный нашими хирургами и
реаниматологами на самом деле спасен вами, мисс Хэкренч!
- Урожденная Хэкренч, - поправила его мышка. - Дело в
том, что я и мой давний друг и соратник Чип собираемся вскоре
пожениться...
Аплодисменты и приветственные крики зазвучали с новой
силой, заставив мышку потупиться. Её залившийся краской
будущий муж гордо улыбнулся, отвечая этим не только на слова
Гайки и поздравления, но и на явственно различимый в общем
шуме единодушный вздох разочарования, с которым встретили эту
новость очень многие представители сильной половины мышиной
части аудитории.
- В таком случае, искренне поздравляю вас, дорогая! -
ответил Кошелек. - И несказанно рад за вашего жениха, которому
посчастливилось найти, не побоюсь этого слова, настоящий клад!
Такая девушка, как вы, достойна самого лучшего, что сделало
выбор подарка весьма кропотливой задачей. Но думаю, мы с
герром Цойссом справились с этим нелегким делом. Впрочем,
судить вам! Прошу вас, Мастер!
После "Частного детектива-5000" и "Клубного маньяка"
искушенную в технике Гайку было трудно чем-либо удивить, но
Гарольду Кошельку это удалось на все сто. Хотя уместней будет
сказать тридцать два. Именно столько вариантов оптической
конфигурации предусматривала конструкция преподнесенных ей
инженерных очков. Внешне они были очень похожи на её
технические очки - тот же ремешок и такие же толстые окуляры.
Вот только окуляры эти были не сплошные, а состояли из пяти
нанизанных на боковую ось линз, которые можно было убирать в
сторону, добиваясь нужного для конкретной работы увеличения.
- Господи, какая прелесть! - воскликнула
изобретательница. - Это гораздо удобнее, чем громоздкий шлем,
и линзы получше всех моих будут! Мистер Гарольд, вы настоящий
волшебник!
- Нет, Мастер, если кто здесь и волшебник, так это вы!
Надеюсь, они помогут вам построить еще много-много прекрасных
вещей, в частности, музыкальные очки для вашего друга!
- Непременно, мистер Гарольд! - заверила мецената и всех
присутствующих Гайка. - Первым делом!
- Верю-верю! - проводив её, Кошелек повернулся к взявшему
со стола следующий подарок Натсону. - Нет-нет, Перри, давайте
вон тот пакет, поменьше! Прошу вас к трибуне, мистер Вжик!
Удивленный тем, что его вызвали раньше Рокфора, Вжик
подлетел к Гарольду. Сняв цилиндр, он раскланялся по всем
правилам, чем заслужил восторженные аплодисменты зала, после
чего растерянно запищал.
- Ну что вы, мистер Вжик! - Гарольд покачал головой. -
Разумеется, я ни на секунду не забывал о вашем старом друге,
которого и впрямь очень трудно упустить из виду! Просто я
решил, что так будет сподручнее, и ваш подарок органично
впишется в уже заданную тему! Ну и потом, кто сказал, что
самые маленькие должны идти последними, а?
Возражать Вжик не стал, и Кошелек протянул ему маленький
пакетик, практически незаметный в его широкой ладони, но с
точки зрения мухи как раз такой же, как и все, врученные до
этого. И неудивительно, ведь в нем тоже были очки, надо
сказать, очень необычные, и не только своими размерами. Их
шаровидные линзы были не цельными, а состояли из множества
сплавленных вместе стеклянных нитей, использующихся в
оптоволоконных кабелях, наружным концам которых при помощи
лазера была придана форма выпуклых шестигранников. Другим
концом нити упирались в коническую призму, фокусировавшую
проходящий по ним свет в одно общее изображение. Из-за
большого количества нитей изображение получалось смазанным, но
этот недостаток с лихвой компенсировался значительным
увеличением угла обзора и способностью замечать малейшее и
очень быстрое движение, так как даже самое незначительное
изменение картинки на одной из нитей приводило к хорошо
заметным переменам на общем плане.
- Да-да, знаю! - улыбнулся меценат в ответ на громкое
восхищенное жужжание мухи-Спасателя. - Из того, что я слышал о
приключениях вашей команды, я заключил, что вы в силу
дарованных природой способностей выполняете роль разведчика и
наблюдателя, поэтому решил, что такие очки будут вам как
нельзя кстати! Теперь выражение "смотрите в оба" для вас уже
не очень актуально, не так ли, мистер Вжик?
- Точно так! - пискнул Вжик и полетел к остальным.
- Ваша очередь, мистер Рокфор! - обратился Гарольд
Кошелек к последнему из пятерки основателей команды
Спасателей.
- Благодарю, мистер Гарольд! - как и Вжик, Рокки
поприветствовал собеседника по полной программе, заслужив даже
более бурные овации, поскольку ему при его комплекции было
труднее выполнить все движения, чем его проворному другу. - И
если я правильно вас понял, вы для меня приготовили что-то не
такое, как для моих друзей, так?
- Ваша правда!
- Это хорошо! - улыбнулся Рокки. - Уж на что-на что, а на
зрение я пока не жалуюсь! Да и на слух тоже, так, к слову...
- А на аппетит? - поинтересовался Кошелек.
- А на аппетит и подав... Ой! Только не говорите... -
австралиец бросил быстрый взгляд на пакет в руках Стоуна. -
Только не говорите, что там СЫР-Р-Р-Р...
- Не скажу! - ответил меценат, когда взгляд силача
прояснился. - Ведь там не сыр в обычном понимании этого слова!
Там... Впрочем, думаю, вам будет интересно самому всё узнать!
Прошу!
Взяв из рук Натсона увесистый пакет, Рокфор принюхался,
но, хотя был способен учуять сыр за полмили, ничего не
почувствовал. "Действительно, не сыр..." - с горечью подумал
он, развязывая ленточку. Под оберточной бумагой и впрямь
оказался не сыр, а толстое стекло, из которого была сделана
высокая скругленная крышка. Она герметично прилегала к
овальному подносу, поэтому Рокки и не учуял запаха лежащего на
подносе сыра. Однако уже одного взгляда на него было
достаточно, чтобы усы и хвост австралийца встали торчком, а
глаза затуманились.
- Б-Б-Б-БРИ-И-И-И! - выдохнул он так громко и сильно, что
обертку пакета в противоположный конец сцены унесло.
- То есть, там все-таки сыр, - констатировал Чип.
- С-С-СЫР-Р-Р?! Ты сказал "сыр"?! - никогда еще название
любимого лакомства Рокфор не произносил с такой злостью и
где-то даже презрением. - Это не сыр! Это... Это больше, чем
сыр!!! Это коллекционный сыр "Бри" 1986 года марки "Золотой
надой"!!!
- Редкий, наверное... - предположил Дейл.
- Редкий, - согласился Гарольд Кошелек. - Таких во всем
мире пять кусочков. И в очень скором времени, как я понимаю,
будет уже четыре.
- О, не извольте сомневаться! Я найду ему применение из
применений! Думаю, сырный праздничный пирог "Бри а-ля Рокфор"
будет в самый раз! - сказал Рокки и стал крутить поднос в
разные стороны в поисках замка, но был прерван вежливым
пятиголосным покашливанием.
- Да, друзья, пожалуй, вы правы! Лучше его не открывать,
а то я за себя не ручаюсь! - согласился Рокки, отдавая сыр
Чипу как самому ответственному. - Береги его, Чиппер! Таких в
мире всего пять!
- Ну что ж, - подытожил меценат, разминая онемевшую после
дружеского рукопожатия австралийца ладонь. - Это была
героическая команда Спасателей! Однако список наших
сегодняшних героев еще далеко не исчерпан! Вклад Спасателей в
наше общее дело трудно переоценить, но, по их собственному
признанию, ничего из того, за что мы их сегодня чествуем, не
было бы без той, чье имя вам всем хорошо знакомо! Прошу зал
поприветствовать нашу героическую сотрудницу, мисс Милдред
Манкчед!
Сопровождавшие выход Милли к трибуне бурные аплодисменты
заставили стены зала вздрогнуть. Как водится, громче всех
сейчас хлопали те, кто охотнее других пересказывал новость о
её увольнении, на ходу придумывая всё более и более красочные
подробности. Кто-то раскаивался в этом, кого-то наоборот,
благополучный исход её истории еще больше обозлил, но хлопали
в ладоши все, ведь её подвиг заслуживал исключительно
уважения.
- Благодарю за теплые слова, мистер Гарольд! Спасибо вам,
доктору Стоуну и всем присутствующим за аплодисменты и вообще
возможность стоять сегодня здесь на этой сцене! Это... это
очень много для меня значит. Вообще эта больница очень много
для меня значит, и я чрезвычайно благодарна вам, мистер
Гарольд, за то, что убедили доктора Стоуна принять меня на
работу сюда. Спасибо вам за всё, что вы сделали для всех нас и
для меня лично!
Гарольд Кошелек Третий учтиво поклонился.
- Вам спасибо, мисс Манкчед! Если бы не вы, я бы не стоял
сейчас здесь на этой сцене, Фонд Кошелька умер бы, так и не
родившись, и кто знает, что стало бы с МЦБ. Поэтому мне,
право, как-то даже неловко, что у меня для вас нет ничего
подобного другим подаркам, - он сокрушенно развел руками,
указывая на опустевший стол, - но мне кажется...
- Господи, мистер Гарольд! - засмеялась Милдред. - Вы и
ваша больница уже и так подарили мне всё, о чем только можно
мечтать, я имею в виду смысл жизни, возможность помогать
другим и... - она запнулась и смущенно отвела глаза. - И
Дейла, моего будущего мужа...
- Ничего себе! - воскликнул меценат, которому пришлось
повысить голос, чтобы пробиться через гул радостных голосов и
аплодисментов, после чего обратился к красным, как два омара,
Милли и Дейлу. - Поздравляю вас обоих и... и даже не знаю, что
еще сказать! После ваших слов и впрямь поневоле задаешься
вопросом, а нужно ли этой счастливой паре еще что-то, ведь у
них и так есть всё, что душа пожелает! Однако я, как вы уже
знаете, больше легких путей не ищу, поэтому с гордостью
принимаю этот своеобразный вызов и смею надеяться, что не
прогадаю и на этот раз! Как думаете?
- Ну, - смутилась бурундучиха, - учитывая всё то, что вы
уже сделали, я абсолютно уверена, что для вас нет ничего
невозможного!
- Вы мне льстите, мисс Манкчед! Ну что ж, мне ничего не
остается, как попробовать соответствовать! Поправьте меня,
если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, вы сейчас
находитесь в бессрочном отпуске...
- Да, это так! Доктор Стоун был очень любезен
предоставить мне его для ухода за мистером Чипом.
- Ну, насколько я могу судить, необходимости в этом
больше нет. Однако видите ли, мисс Манкчед, есть одна
загвоздка, даже не знаю, как вам это сказать... - Гарольд
Кошелек виновато развел руками. - Вы же знаете, выздоровление
мистера Чипа несколько затянулось, а в отделении реабилитации
очень не хватало рук, поэтому доктор Стоун был вынужден взять
на ваше место другую работницу.
- Правда? - переспросила Милли. - Но... Но знаете, мистер
Гарольд, это даже... Это даже хорошо...
- Однако это еще не всё, - перебил её меценат, подняв
вверх указательный палец. - Как вы прекрасно знаете, в связи с
последними событиями в нашей больнице освободились сразу три
вакансии. К сожалению, как объяснил мне в ходе одной из наших
последних бесед доктор Стоун, он не может взять вас ни на
должность медбрата "скорой помощи", так как у вас нет
соответствующих навыков, ни на должность санитара вследствие
вашей недостаточной физической подготовки. А еще он посетовал,
что вследствие преклонного возраста ему тяжело одному вести
дела всей больницы, и ему очень бы пригодился молодой
энергичный помощник, который в качестве его заместителя смог
бы взять на себя часть его обязанностей, а именно отделения
фармакологии и реабилитации. Когда же я поинтересовался, есть
ли у него кто на примете, он без раздумий и колебаний назвал
имя. Ваше имя, мисс Манкчед. Что вы об этом думаете?
В зале повисла такая тишина, что слышно было, как сыр
плесенью покрывается, и взоры всех без исключения
присутствующих обратились к замершей с вытаращенными глазами и
приоткрытым ртом Милдред. Несколько секунд она просто не
двигалась, потом приложила заметно дрожащую руку ко рту и
что-то неслышно произнесла одними губами, и лишь после этого
снова посмотрела на Гарольда Кошелька Третьего.
- Мистер Гарольд... Доктор Стоун... Это... Но ведь... Это
невероятно...
- Если вы не уверены, что справитесь, - поспешил
успокоить её директор МЦБ, - то хочу вас заверить, что с
вашими обширными познаниями в фармакологии и богатым опытом
работы в отделении реабилитации у вас на новой должности не
возникнет ровным счетом никаких проблем! И потом, я всегда
буду рад оказать любую посильную помощь и ответить на любые
вопросы!
- Наверное... Может быть... Но видите ли, доктор, дело в
том, что мой муж предложил мне стать членом команды
Спасателей, и я... я должна...
- СОГЛАШАЙСЯ! - крикнул Дейл, сложив руки рупором.
- Ты уверен? - крикнула в ответ бурундучиха. - А как же
работа в Спасателях?
- Справимся! - убежденно произнес Дейл, подскакивая к ней
и обнимая. - Это такой шанс, такая возможность, которая
выпадает только раз в жизни! Ты же всегда о таком мечтала!
Соглашайся!
- Да, но как же ваши спасательные операции? Ты же
говорил, что вам приходится разъезжать по всей стране, а то и
по всему земному шару!
- Не беспокойтесь, дорогая моя! - вмешался в их разговор
Гарольд Кошелек. - Уверен, доктор Стоун с пониманием отнесется
к вашим периодическим командировкам! Правда, Харви?
- Истинная правда, Гарольд!
- Как видите, мисс Манкчед, вам совершенно не о чем
беспокоиться! Слово за вами!
- Соглашайся, Милли! - вторил меценату и врачу Дейл. -
Соглашайся!
- Послушайте жениха, мисс Манкчед! - крикнул Стоун. - Он
ведь дело говорит!
- Ну что ж, - вполголоса сказала Милли и посмотрела на
троих уговаривавших её мужчин и стоявших чуть в стороне и
активно кивавших головами Спасателей, - похоже, у меня просто
нет другого выхода, кроме как принять это предложение!
- Молодчина! - похвалил её Дейл и крепко расцеловал в обе
щеки под одобрительный гул зрительного зала. - Я горжусь
тобой, милая!
- А я тобой, - прошептала ему на ухо новоиспеченная
заместительница директора МЦБ и поцеловала в ответ. После чего
подошла к трибуне и, уже в новом статусе пожав руки Кошельку,
Стоуну и Натсону, обратилась к своим многочисленным
подчиненным.
- Дорогие друзья и коллеги! Не могу передать словами, что
я сейчас чувствую. Об этом я не осмеливалась даже мечтать.
Обуревающие меня чувства словами не выразить, поэтому я буду
говорить коротко и быстро, чтобы не успеть что-либо и
кого-либо забыть. Я хочу еще раз от всей души поблагодарить
отца-основателя нашей больницы Гарольда Кошелька Третьего и её
директора доктора Стоуна за оказанное мне высокое доверие как
при приеме на работу, так и при назначении на эту должность.
Хочу поблагодарить сотрудников реабилитационного отделения,
бок о бок с которыми я проработала более полугода, и в
особенности мою хорошую подругу Сару Коттон, время от времени
подменяя которую, я получила возможность быстрее освоить эту
профессию, а заодно разработать собственный рецепт
приготовления кофе, без которого я бы ни за что не
продержалась так долго!
- Разумеется, - продолжила она, когда стихли аплодисменты
и смех, - я хотела бы поблагодарить команду Спасателей, без
которых ничего этого уже не было бы, и отдельно её бессменного
лидера Чипа, который оказался не просто интересным пациентом,
но также гениальным сыщиком и бесстрашным героем, который спас
мне жизнь, вернул доброе имя и невольно познакомил со своим
боевым товарищем Дейлом, которому отныне и навсегда
принадлежит мое сердце!
- Мое тебе тоже! - Дейлу пришлось кричать во всю мочь,
чтобы перекрыть грянувшие овации. Милли кивнула ему в ответ и,
когда аплодисменты стихли, продолжила свою речь, но теперь её
голос был тих и печален.
- А еще я бы хотела попросить у вас всех прощения за то,
что в этот праздничный день затрагиваю такую тему. Но я
убеждена, что сегодняшнее торжественное собрание, посвященное
подвигу спасших жизнь Гарольда Кошелька Третьего и Малую
Центральную больницу героев, нельзя считать состоявшимся без
упоминания имени, которое достойно увековечивания в граните и
будет жить вечно, несмотря на то, что его обладателя больше с
нами нет. Уверена, вы понимаете, о ком я говорю. Я говорю об
уборщике Уоши Чиббите, более известном некоторым из вас как
Помой-ка...
При этих словах очень многие, в основном санитары и
медбратья, понурили головы, а некоторые даже закрыли руками
лица, чтобы не видеть устремленных на них осуждающих взглядов
соседей.
- Я знаю, что очень многие из вас считали его хорошо если
просто безобидным сумасшедшим, карикатурой, ошибкой природы.
Смотрели на него с презрением и отвращением, издевались и
потешались над ним, не считали за особь. Так вот, уважаемые,
знайте! Вам до него расти и расти! Вы ему и в подметки не
годитесь! Не годились... Простите...
Милли достала носовой платок и промокнула глаза, а когда
снова посмотрела на зал, то увидела, что её примеру
последовали очень и очень многие.
- Если бы не он, если бы не его отвага, самоотверженность
и любовь, ни меня, ни Чипа, ни мистера Кошелька уже не было бы
в живых. Он спас нас всех. Он спас меня и дал мне свои ключи,
чтобы я смогла найти схваченного преступниками Чипа, а сам
остался на автобусной остановке возле моего дома, не позволив
одному из преступников, бывшему санитару Тарклу, догнать меня.
Он жестоко поплатился за свою смелость, и на следующее утро
его нашли в канаве возле той самой остановки. В критическом
состоянии он был доставлен в МЦБ и положен в реанимацию, и
одиннадцать дней врачи во главе с доктором Стерхамом
самоотверженно боролись за его жизнь. Но его травмы оказались
несовместимыми с жизнью, и тридцатого декабря, в 12 часов 43
минуты, так и не придя в сознание, он скончался...
- Боже, Боже, Боже... Я ведь даже не знал его фамилии...
- прошептал Чип, сжимая ладонь Гаечки. - Я послал его на
смерть, даже не зная его фамилии...
- Чип, ты не виноват! Ты не мог знать, что так всё
получится!
- Гаечка, ты не понимаешь! Я... Я совершил ошибку! Мне
следовало догадаться, что у него есть ключи и от того зала,
где лежал я! Достаточно было просто попросить его открыть
соседнюю комнату и освободить меня! Я ведь к тому времени уже
оправился от сделанного Мауизой укола, поэтому без труда
разобрался бы с Митчеллом, выпытал у него имена остальных
участников банды, поднял на ноги всю больницу...
- Может и так, Чип, - тихо сказала Гайка, - но разве
успел бы ты в этом случае остановить посланного убить Милли
Таркла?
- Не знаю, я как-то... Но я должен был... Моя глупость
погубила его...
- Нет, Чип! - убежденно сказала мышка, поворачивая его
голову к себе. - Это не так! Его убил Таркл, а не ты! Ты ни в
чем не виноват! Он сам остался там, чтобы задержать Таркла,
мне Милли рассказывала... Ты не убивал его, Чип!
- Ты... - бурундук всхлипнул и промокнул глаза рукавом. -
Ты правда так считаешь?
- Я знаю это, Чип. Ты молодец. Ты герой, а не убийца, и
всегда будешь героем. Я понимаю, это трудно, но... Но ты не
виноват. Прошу, не вини себя в этом. Подумай о Милли, которую
спас Уоши, и которую только он один мог спасти. Всё хорошо,
Чип.
Чип коротко кивнул и зарылся носом в густые волосы мышки,
пряча слезы и вновь и вновь прокручивая в памяти их с Уоши
разговор в библиотеке. Как он злился на него и кричал, пытаясь
заставить понять, что от него требуется. Мысленно клял и
поносил последними словами, вплоть до того, что решил, что он
над ним издевается, что тоже в сговоре с преступниками...
- ...Учитывая заслуги Уоши Чиббита перед нашей больницей
и всем нашим сообществом, я, Милдред Манкчед, заместительница
директора Малой Центральной больницы, хочу внести предложение
о присвоении нашей больнице имени Уоши Чиббита. А сейчас прошу
вас не как подчиненных, но как коллег и друзей, почтить его
память минутой молчания.
Под стук откидных сидений о спинки кресел все
присутствующие поднялись с мест. Обнажив голову, Чип опустил
глаза и стоял, вспоминая всё, от заочного знакомства с ним в
первую ночь до его последних слов, по иронии судьбы, также
сказанных через стену. Вот они с Милдред защищают Уоши от
набросившегося на него Таркла и он переживает тот первый
приступ ревности. А вот Уоши опрокидывает ведро за мгновение
до их с медсестрой так в итоге и не состоявшегося поцелуя. Кто
знает, как бы всё повернулось, разлей он воду хотя бы на пару
секунд позже...
"Подумать только, что могло выйти из этого поцелуя... -
дивился Чип. - Как бы я смог после этого смотреть в глаза
Гаечке? А Милли? Я ведь неспроста чувствовал, что не должен
этого делать, что всё заходит слишком далеко... Правда, именно
из-за этого, из-за того, что воспринял её как угрозу миру и
спокойствию, я попался на удочку преступников и поверил в то,
что это она украла мои письма... Как же много порой решают две
лишние секунды..."
- Спасибо... Спасибо вам всем... - поблагодарила
собравшихся Милдред и обратилась к ведущим церемонии. -
Простите, что из-за меня конец получается грустным, но я... я
должна была...
Закрыв глаза платком, она отошла от трибуны. Дейл тут же
заключил её в объятия и стал успокаивать, а на трибуну вновь
взошел Гарольд Кошелек.
- Не извиняйтесь, мисс Манкчед, - сказал он. - Вы
молодец. Этот ваш поступок требовал большого мужества, и я
лишний раз убеждаюсь, что недаром хлопотал за вас перед
доктором Стоуном. Со своей стороны я всецело поддерживаю вашу
идею о переименовании больницы и прошу моего поверенного,
мистера Натсона, незамедлительно приступить к подготовке
соответствующих мероприятий. Однако вы правы и в том, что
негоже заканчивать праздник на минорной ноте. Поэтому, если
позволите, я бы хотел несколько развеять сгустившиеся тучи.
Прошу, не сочтите за неуважение к памяти о вашем друге.
- Помилуй Бог, мистер Гарольд! - возразила Милли. -
Наоборот, я уверена, что Уоши меньше всего на свете хотел бы,
чтобы память о нем омрачила наш сегодняшний праздник, ведь он
отдал свою жизнь ради того, чтобы он состоялся. Пожалуйста,
продолжайте!
- Благодарю вас. Что ж, дорогие друзья! Уверен, каждый из
вас с пониманием отнесся к предложению мисс Манкчед. Как
видите, сегодня у нас не только день почестей, но и день
памяти. Когда мы благодарим тех, кто рядом, и просим прощения
у тех, кого рядом с нами больше нет. Просить прощения всегда
трудно, как трудно признавать свое поражение. Но просить
прощения необходимо хотя бы уже для того, чтобы не было
мучительно больно осознавать, что ты так и не успел этого
сделать. К сожалению, слишком часто мы об этом забываем, и
понимаем только тогда, когда уже слишком поздно. Как это ни
прискорбно, но чаще всего мы начинаем ценить близких нам
особей, когда их теряем...
- Это точно... - пробормотала Гайка.
- Гаечка, не волнуйся, всё хорошо! - прошептал ей на ухо
Чип.
- Да, Чип, конечно, это я так... Не обращай внимания...
- ...Как ни печально мне сознавать это, - продолжал тем
временем меценат, - имеется такой грех и на мне. Но мне
повезло. У меня еще есть возможность, шанс если не быть
прощенным, то по крайней мере попросить о прощении. Именно это
я хочу сделать прямо сейчас и прямо здесь, в этом зале и в
вашем присутствии. Позвольте, дорогие друзья, представить вам
мою бывшую жену, мисс Барбару Суиссзанд.
Все взгляды обратились к поднявшейся с места в первом
ряду высокой седовласой женщине-мыши в белом жакете, из-за
которого её можно было принять за одну из медсестер. Но
благородный профиль и горделивая осанка прекрасно
сохранившейся, несмотря на возраст, стройной фигуры,
недвусмысленно говорили всем, что перед ними представительница
очень старинного, очень знатного и очень богатого семейства.
- Здравствуй, Барбара, - сказал вполголоса Гарольд
Кошелек.
- Здравствуй, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд. - Мы
так и будем стоять, или, может, ты все-таки...
- Господи, разумеется! - засуетился Гарольд, мгновенно
превратившийся из степенного пожилого джентльмена в
желторотого юнца. - Не могла бы ты подняться на сцену? Я бы с
удовольствием спустился к тебе сам, но здесь микрофон и всё
такое...
- Я понимаю, - коротко улыбнулась Барбара и пошла к
ступенькам. На встречу ей тут же бросился Натсон, который
помог ей подняться и проводил до трибуны.
- Ну здравствуй, Гарольд, - сказала бывшая миссис
Кошелек, когда поверенный отошел к столу. - Давно не виделись.
- Давно, - кивнул меценат. - Очень давно. Даже слишком. Я
писал тебе, но Мауиза...
- Я знаю. Мистер Натсон и мисс Манкчед рассказали мне.
- Мисс Манкчед? - удивился меценат и повернулся к своему
поверенному. - Перри, я думал...
- Простите, что умолчал об этом, сэр, - чуть склонил
голову мужчина-белка, - но мой с вами разговор на эту тему был
идеей мисс Манкчед. Просто она просила меня не упоминать об
этом, поэтому я...
- Так значит, это вас я должен благодарить за эту
встречу? - обратился Кошелек к сделавшейся пунцовой Милдред.
- Похоже, что да, - ответила бурундучиха. - Видите ли,
много лет назад мистер Натсон обсуждал ваш развод с моим
дедушкой, просил у него совета...
- Что? - богач повернулся к Натсону. - Это правда, Перри?
- Правда, сэр, - признался поверенный. - Я знаю, что
нарушил данное вам обещание, но надеюсь, что вы поймете, когда
я скажу, что дедушкой мисс Манкчед был никто иной, как Элвин
Экорнвуд.
- Элвин Экорнвуд... - задумчиво повторил Кошелек. - Я
много слышал о нем. Так это что же, мисс Манкчед, получается,
вы - внучка Элвина Экорнвуда?
- Да, по матери.
- Ну да, ну да... Вы же живете на складе на Харрис-стрит,
я должен был сразу догадаться... Впрочем, если я не догадался
о том, что на самом деле представляет из себя моя вторая
жена... Ладно, не будем об этом! Барбара!
- Слушаю, Гарольд.
- Прости меня, Барбара. Прости за то, что не послушал
тебя, когда ты отговаривала меня вступить в Культ Колы. Ты
всегда желала мне только добра и давала мне только самые
добрые и самые правильные советы. Но я не послушал тебя, хотя
должен был. Как должен был воспринять всерьез твои слова о
разводе, ведь ты никогда не нарушала данного тобой слова и не
отступала от своих принципов. Прости, что усомнился в твоих
словах, и что был слишком горд, чтобы признать свою ошибку
раньше. Прости, что моя надменность и гордыня не позволяли мне
первому протянуть руку примирения и не то, что приехать к
тебе, а даже написать письмо. До свадьбы с Мауизой, я имею в
виду. Я стал писать их потом, но Мауиза перехватывала их, а я
грешным делом решил, что ты просто их игнорируешь или
сжигаешь, не читая, и перестал. Прости, что сдался, так и не
сказав тебе, что по-прежнему люблю тебя, как в те далекие
счастливые дни нашей юности. Прости меня, пожалуйста.
- Прощаю, Гарольд, - ответила Барбара Суиссзанд, подходя
к бывшему мужу и касаясь его нервно подрагивающей ладони. - И
сама прошу прощения. За то, что мое упрямство не позволило мне
отказаться от развода. За то, что мое высокомерие не позволило
мне самой искать примирения раньше, заставляя избегать встреч
и не писать писем. Ты же знаешь, Суиссзанды никогда не идут на
уступки первыми, но... но я должна была. Должна была,
Гарольд... Прости меня.
- Прощаю, Барбара, - кивнул Кошелек. - Но это еще не всё.
Торопливо обшарив карманы, старый меценат достал
маленькую пурпурного цвета коробочку, в которой оказался
озаривший сцену всеми цветами радуги бриллиантовый перстень.
- Дорогая Барбара Суиссзанд, свет моих очей, -
прокашлявшись, начал он. - Я, Гарольд Кошелек Третий, призываю
в свидетели всех присутствующих и со всей возможной
ответственностью заявляю, что ты самая красивая, самая умная и
самая добрая женщина на этом свете. И пускай, - он бросил
быстрый взгляд на Чипа с Дейлом, - у кое-кого в этом зале есть
свое мнение на этот счет, для меня ты всегда была и будешь
самой лучшей. Единственной и неповторимой. Я люблю тебя, и
хочу задать тебе один вопрос...
Гарольд медленно опустился на одно колено и протянул
Барбаре коробочку с перстнем.
- Барбара, ты выйдешь за меня замуж?
Суиссзанд нахмурилась.
- Ах ты старый негодяй! Так вот зачем ты всё это затеял?
И после стольких лет, после всего этого ты всерьез
рассчитываешь, что я скажу... - её голос предательски дрогнул,
и она закрыла рот ладонью, но как ни старалась, не смогла
скрыть счастливой улыбки. - Что я скажу "нет"?! Не дождешься!
Разумеется, я выйду за тебя замуж!
- Барби... - только и смог сказать расчувствовавшийся
Гарольд.
- Хэл... - пробормотала Суиссзанд, под гром аплодисментов
помогая своему бывшему и будущему мужу подняться и порывисто
обнимая и целуя его.
- Все вокруг женятся! К чему бы это? - весело крикнул
доктор Стоун, и вряд ли кто-то смог бы придумать более удачные
для завершения этого праздничного собрания слова.
* 3 *
Попрощавшись со всеми, уставшие, но счастливые Спасатели
покинули сцену и вместе с вызвавшимися проводить их до "Крыла"
доктором Стоуном, Перри Натсоном и пока еще разведенной четой
Кошельков направились к лифту на крышу. Драгоценный "Бри" взял
на хранение Чип, не только избавив Рокфора от искушения, но и
дав ему возможность энергично жестикулировать. Что он с
удовольствием и делал, в красках описывая свадебную церемонию
мадагаскарских лемуров, которую ему довелось наблюдать, и в
которой он по неосторожности чуть не принял самое
непосредственное участие. Увлекательный и животрепещущий
рассказ австралийца существенно сократил путешествие по долгим
коридорам и сделал прощание гораздо более приятным и
непринужденным, и даже встретивший их на крыше январский ветер
показался им не таким холодным.
- Да, давненько я его не видел... - протянул Чип,
рассматривая "Крыло Спасателей". - И уже не чаял увидеть...
- Ничего, Чип! - хлопнул его по плечу Дейл. - Сейчас ты
на нем еще и полетишь! Ты ведь не забыл, что оно умеет летать,
правда? Вот эти две оранжевые штуки по бокам называются кры...
кхе-кхе...
Бурундук закашлялся и помассировал живот, куда Чип
несильно ткнул локтем.
- Ну что ж, дорогие друзья! - развел руками доктор Стоун.
- Удачи вам! Еще раз спасибо за всё! Будем рады видеть вас!
Как гостей, понятное дело! - быстро добавил он, увидев на лице
Чипа выражение из серии "Нет, уж лучше вы к нам..."
- Доктор Стоун, - Милдред вопросительно посмотрела на
директора МЦБ, - я прекрасно осознаю, что моя новая должность
сопряжена с большим количеством обязанностей, и что мой отпуск
и так превысил все пределы, но дело в том...
- Не волнуйтесь, дорогая, я всё прекрасно понимаю! -
махнул рукой Стоун и весело подмигнул ей. - Вам ведь предстоит
переезд, а это всегда очень хлопотное и ответственное дело!
Поэтому разрешаю вам до понедельника в больнице не появляться!
Устроит вас такой вариант?
- Конечно, доктор Стоун! - засмеялась Милли. - Ну и,
разумеется, как только мы определимся с датой, вы узнаете об
этом в числе первых! И вы, мистер и миссис Кошелек! Можете
считать это официальным приглашением!
- Спасибо, дорогая! - с улыбкой ответила Барбара. -
Однако мой вам совет: не спешите. Это важный день, к нему надо
готовится основательно, поспешая, но не торопясь. Когда всё
устроится, тогда и пригласите. Тем более, что в ближайшее
время мы с Хэлом будем заняты этим же самым. Правда, дорогой?
- Правда, Барби! Хотя, признаться, сейчас я был бы совсем
не против обойтись без формальностей...
- Знаете, мистер Гарольд, - вступил в разговор Рокки, -
на тот случай, если время поджимает, могу посоветовать моего
доброго знакомого отца Скотта! Он быстр, как молния! Не
успеете оглянуться, как станете мужем и женой!
Все засмеялись, а меценат шутливо погрозил могучему
Спасателю пальцем:
- А вы за словом в карман не лезете, мистер Рокфор! Мы
обязательно подумаем над вашим советом! Ну что ж, не будем вас
задерживать! Спасибо за всё и удачи во всем!
Провожающие пожали руки всем Спасателям, а Натсон,
прощаясь с Чипом, отвел его чуть в сторону и вполголоса
сказал:
- Прошу прощения, мистер Чип, что был резок и груб с
вами. С моей стороны это была непростительная глупость.
- Не стоит, мистер Натсон, - в тон ему ответил лидер
Спасателей. - Это я должен просить прощения за все те ошибки,
которые совершил в этом деле. Я должен был раньше обо всем
догадаться.
- Помилуйте, мистер Чип! Уж если даже я, знавший Мауизу
Стретчер много лет, не смог раскусить её, то вас и подавно
винить не в чем!
- Не уверен, мистер Натсон, - возразил Чип, снова подумав
про Уоши. - Совсем не уверен...
Мужчина-белка понимающе кивнул и отошел, а лидер
Спасателей, расправив плечи и вдохнув воздух полной грудью,
повернулся к стоящему рядом Дейлу:
- Ну, что, Дейл, летим?
- Летим, Чип! - широко улыбнулся тот, и старые друзья
пошли к "Крылу", у которых их ждали остальные. Рокки и Вжик
проверяли двигатели, Гаечка увлеченно рассказывала Милли об
устройстве самолета и принципы пилотирования на сверхмалых
высотах в городских условиях, а та внимала с раскрытыми от
изумления глазами и периодически задавала вопросы, попутно
проникаясь масштабами деятельности команды Спасателей, своих
новых друзей и своей новой семьи.
- Чип, правда, они прекрасны? - спросил Дейл.
- Да, просто глаз не оторвать! - не без сарказма ответил
тот. Дейл остановился и, посмотрев на идущего рядом друга,
констатировал:
- Ты ревнуешь.
- Разве что совсем чуть-чуть...
- Чуть-чуть? - хохотнул Дейл. - Чип, кого ты пытаешься
обмануть?
- Ну хорошо, хорошо... - вынужденно сознался Чип. - Да,
ревную! В конце концов, именно ты все эти годы был моим
главным и, в общем-то, единственным соперником. И потом, ты
сам признал, что Гаечка умопомрачительно красива, а это...
- Ничего не значит, - перебил его Дейл. - Ты прав, наше
соперничество длилось едва ли не столько же, сколько мы друг
друга знаем. Но именно потому, что вы оба - мои старые и самые
близкие на свете друзья, тебе совершенно не о чем волноваться.
Веришь, напарник?
- Верю, напарник!
Бурундуки засмеялись и потрепали друг друга за плечи,
после чего снова посмотрели на двух самых красивых девушек в
мире.
- Кстати, Дейл... Спасибо тебе огромное за этот анализ
крови, который, если говорить словами Гарольда Кошелька, не
только спас мою жизнь, но и подарил мне будущее.
- Не за что, Чип. Правда, хорошо получилось?
- Спрашиваешь! - усмехнулся лидер Спасателей. - Хотя ты
знаешь, все-таки... все-таки я настолько привык ревновать её к
тебе, что сейчас мне даже чего-то не хватает. Остроты
ощущений, что ли...
- Неужто жалеешь?
- Нет, Дейл, нисколечко! Это, наверное, опять последствия
переливания сказываются, ведь сам я никогда не был поклонником
экстрима.
- Ну да, конечно, снова я во всем виноват, да? -
нахмурился Дейл, но тут же перешел на заговорщицкий шепот:
- Хотя знаешь, что-то в твоих словах есть. Как ни как,
Гаечка действительно умопомрачительно красива, а если учесть,
что телом с ней менялся я, у нас с ней гораздо большего
общего. Так что если тебя это так гложет, я могу приударить за
ней, так сказать, по старой памяти...
- Знаешь что, Дейл, - сказал Чип, поворачиваясь к другу и
приторно улыбаясь, - я давно хотел тебе сказать...
ЗАСТЕГНИСЬ-КА!
И, резко рванув вверх молнию по-прежнему надетой на Дейле
Гаечкиной куртки, застегнул её до самого верха, оставив
торчать наружу только его уши.
- ЭЙ! Зачем он это сделал?! - возмутилась обернувшаяся на
крик Чипа Милли.
- Не беспокойся! - хихикнула Гаечка. - Это обычное дело,
скоро привыкнешь!
- Не знаю, не знаю... - пробормотала Милли и побежала
помогать мычащему и крутящемуся во все стороны Дейлу
выбираться из уже второго за день заточения в куртке. Чип же
подошел к Гаечке и, обняв свободной рукой за плечи и
коснувшись носом ушка, спросил:
- Ненаглядная моя, тебе не холодно?
- Нет, что ты! - Гайка обернулась и легонько стукнула его
по носу. - Я как раз рассказывала Милли о том, как управлять
самолетом! Ты же знаешь, я хочу, чтобы все до единого
Спасатели умели на нем летать! Она очень благодарный
слушатель, задает много вопросов и всё схватывает на лету! Она
быстро освоится!
- Я тоже очень благодарный слушатель, который готов хоть
целый день слушать тебя и задавать самые разные вопросы.
Например, вот это что за чудо? - и Чип ткнул рукой с коробками
в сторону торчащей из-под правого крыла расчески с
отшлифованными под углом 45 ступеньками:
- Это как раз не чудо, а телескопический многоступенчатый
трап с улучшенным аэродинамическим профилем! - охотно пояснила
мышка. - Я давно думала о чем-то таком, но всё никак руки не
доходили, да и нужды особой не было, но теперь, после твоей
травмы...
- Если ты про мою ногу, то не стоило беспокоиться, она
совсем зажила! Смотри!
С этими словами Чип подошел к самолету и, положив коробки
со своей лупой и сыром Рокфора на крыло, поплевал на руки и
одним махом на него запрыгнул.
- Браво, малыш! - порадовался за друга и приемного зятя
Рокки. - Я смотрю, доктора в МЦБ и впрямь отменные, кого
хочешь на ноги поставят!
- Или собьют, - добавил Чип, кивая в сторону хохочущей
Милли, помогающей подняться упавшему в процессе веселой борьбы
с непокорной молнией Дейла.
- Ну, значит всё и впрямь слава Богу! - улыбнулась Гайка.
- Конечно, немного жаль, что трап оказался не нужен, но если
учесть, сколько на моем счету разных ненужных штук, то одним
трапом больше, одним меньше...
- Ну что ты, Гаечка! - возразил лидер Спасателей,
спрыгивая с самолета и приближаясь к мышке. - Наоборот, он как
нельзя кстати подходит для того, что я как раз собираюсь
сделать!
- И что же это бу... ОЙ! - вскрикнула от неожиданности
Гайка, когда Чип поднял её на руки. - Уж не хочешь ли ты...
- Мы же договаривались, помнишь? - улыбнулся бурундук,
однако не успел и шагу ступить, как раздавшийся за спиной визг
Милдред заставил его обернуться. Но причиной вскрика было не
нападение врагов и не стихийное бедствие, а последовавший его
примеру Дейл. Чип наградил друга хмурым взглядом за воровство
чужих идей, а тот в ответ показал ему язык. Гайка и Милли
обменялись многозначительными взглядами и синхронно поцеловали
своих суженых, в результате чего конфликт был полностью
исчерпан.
- Кстати, - заметил Чип, подойдя к "Крылу", - принимая во
внимание пополнение в наших рядах, мне кажется, одного трапа
нам будет мало! Как думаешь?
- Думаю! - ответила мышка. - Причем довольно давно, еще с
той эпопеи с двигателями! К сожалению, все мои заготовки для
"Перехватчика Спасателей" пошли на изготовление ДУГИ, но чем
больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что
резервы конструкции "Крыла" еще далеко не исчерпаны, и оно
спокойно перенесет расширение салона на один, а то и на два
ряда сидений! Конечно, для этого придется пересчитать
балансировку, увеличить мощность силовых установок и
установить киль и хвостовые стабилизаторы, но общие
тактико-технические характеристики самолета останутся на
прежнем уровне, а управляемость и устойчивость должны
существенно вырасти...
Лидер Спасателей так и замер с занесенной на ступеньку
ногой и, нервно сглотнув, спросил:
- Гаечка, можно попросить тебя об одном одолжении?
- Разумеется, Чип! Что угодно!
- Пожалуйста, в день нашей свадьбы не говори слов
"должен", "должно", "должны" и производных от них, хорошо?
- Конечно, без проб...
- И "без проблем" тоже не говори! - быстро добавил
бурундук.
- Ну, ладно, - пожала плечами Гайка. - Как скажешь!
- Вот и славно! - засмеялся Чип и, поднявшись по трапу,
занял привычное место в кресле второго пилота. Дейл с Милли
сели сзади, рядом с ними пристроились Рокки и Вжик. Некоторое
время все так и сидели, как в ступоре, потом сначала сидевшие
на коленях у бурундуков девушки прыснули, потом их кавалеры
издали по приглушенному смешку, ну а после уже все разом
захохотали так, что, казалось, "Крыло" развалится.
- Да... - протянул Рокфор, вытирая заслезившиеся от смеха
глаза. - Это просто классика... Что ж, по всему видать,
придется мне вспомнить пилотскую молодость!
- Ты нас всех чрезвычайно обяжешь, Рокки! - поддержал
почин австралийца Дейл, и тот, хрустнув пальцами, перебрался
на сиденье пилота и завел двигатели. После чего обвел взглядом
две влюбленные и без пяти минут семейные пары и сказал:
- Ну что, ребята? Как в старые добрые? Спасатели...
- Спасатели... - повторил за ним Вжик и посмотрел на
сидящих рядом Дейла и Милдред.
- Домой? - спросил Дейл, глядя в серые, как небо над их
головами, глаза невесты. Та ответила утвердительным поцелуем,
и большеносый бурундук торжественно провозгласил:
- Домой, Рокки!
- Вот этот пункт назначения мне определенно нравится! -
воскликнул австралиец. - А вы что скажете, дети?
- То же, что и все! - засмеялась Гаечка. - Правда, Чип!
- Да, родная, летим домой! - согласился тот, обнимая её
еще крепче и проводя по её золотистым волосам рукой,
казавшейся на их фоне практически черной.
Вороны долетели до солнца.
I'm watching the sun say good morning
Chasing all the shadows away
I stand face to face with tomorrow
Troubles lost in yesterday
Hey well the night seemed to last forever
The darkest hour just before the dawn
You bring on the sun, it's you making it shine
You light up the sky like this heart of mine
You bring on the sun, it's you making it shine
You light up the sky like this heart of mine
I was lost in a lover's confusion
Waiting for this moment with you
You lifted the veil of illusion
Like only a woman can do
Ho-oh the night seemed to last forever
Today we walk with our feet upon the ground
You bring on the sun, it's you making it shine
You light up the sky like this heart of mine
You bring on the sun, it's you making it shine
You light up the sky like this heart of mine
Oh-oh the night seemed to last forever
The darkest hour just before the dawn
Oh the night seemed to last forever
Today we walk with our feet upon the ground
Ha ho bring it on
You bring on the sun, it's you making it shine
You light up the sky like this heart of mine
Ooh ooh ooh ooh ooh ooh
You bring on the sun, it's you making it shine
Ooh ooh ooh ooh
Bring it on
Bring it on
Bring it on
London Beat,
"You Bring on the Sun"
|
© Дмитрий Гломозда |